Он залез под второе сиденье, но тут же остановился, подняв взгляд, уставился на обивку, и спросил, обращаясь к Антону:

  – А ты на переднее сесть никак не можешь?

  – Меня укачивает спереди, – ответил тот.

  – Ну, тогда я пересяду, а ты здесь будешь, – предложил я.

  – И меня с ним оставишь? Нет, я в перевязке и остальном подобном не слишком силён, поменьше тебя даже буду. Так что ты лучше здесь останься, для него же лучше.

  Я взглянул на Петра, да, действительно, перевязывать голень ему время от времени надо будет.

  – Парни, все есть будут? – задал вопрос Георгий, скрывшись под сиденьем. Я, смотря на Петю, вопросительно махнул головой, тот покачал головой. Сейчас бы ему как раз-таки следовало бы поесть, однако ввиду невыносимой боли кусок вряд ли в глотку полезет. И я его понимаю: у меня у самого аппетита нет, просто еда поможет немного отвлечься.

  – Петя не будет, – ответил Антон.

  – Я лучше успокоюсь и полежу немного, – сказал раненый, чуть повернувшись набок и прикрыв глаза.

  Через пару секунд у всех троих в руках было по пачке саморазогревающейся гречневой каши. Ещё с воинского пайка осталась. Отдернув клапан, я услышал  характерное шипение, скоро всё будет.

  Через минуту я держал в руке тёплый пакет с горячей гречкой. Взяв у Гоши пластмассовую, одноразовую вилку, я начал подковыривать поднявшуюся смесь и запихивать себе в рот. Масла было неплохо ещё растопить… Я спросил у водителя об имении такого продукта, оказалось, что таковой имелся. Георгий вытащил из бардачка небольшой свёрток с маслом, и со словами “зажирел совсем” передал его мне. Только отламывая грязными пальца кусок молочного продукта, я подумал, что надо бы помыть руки. Хотя, уже не обязательно, всё равно масло уже начало растворяться в жаркой каше.

  Взглянув на грязные, в песке и смазке от оружия руки, я подумал, что действительно сполоснуть надо бы.

  Открыв со своей стороны дверь и взяв литровую бутылку, на дне которой ещё осталась влага, я отвинтил пробку, сел поудобней и, держа бутылку в одной руке, полил на вторую.

  Проделав так с правой и левой конечностью, я выпил остатки воды и посмотрел вперёд себя. Прямо передо мной, в клубах привычного белёсого тумана, стоял микроавтобус ГАЗ. Я помнил такие, в качестве маршруток по городу ездили, и этот их вечный жёлтый цвет, наверное, – самая запоминающаяся деталь. Конечно, и в прошлом они не всегда чистыми были, но хотя бы более-менее опрятными. Таких же я точно никогда не видел: два боковых колеса были спущены, из-за чего машина завалилась набок и как будто вросла в асфальт. Ржавчина ещё полностью не развилась на авто, однако почти везде на корпусе уже виднелись небольшие коричневые проплешины, усеявшие микроавтобус будто прыщи подростка. Лобовое стекло было разбито, а за ним…

  Я отвернулся, взглотнул, после чего повернулся на сиденье и закрыл дверь. Смотреть ещё раз на полуистлевшее тело мне не хотелось, особенно перед трапезой.

  Посидев ещё секунду, медленно начал есть, еда сначала не лезла, но вскоре гнилое мясо и висящие с открывающихся костей лоскуты зелёной кожи и одежды забылись, и перекус пошёл.

  Сживали кашу все быстро, причём я был последним. После мы на всех разделили ещё одну литровую бутылку воды. Вот на это дело Пётр согласился, причём выпил больше всех, но это было понятно.

  Через полминуты все были готовы к отправке в дальнейший путь.

  Антон залез в кузов, а мы остались на своих местах. Гоша тронулся. Теперь он вёл машину медленнее, не гнал как тогда. Аккуратно объезжал вырастающие из молочной пелены остовы машин и обычный мусор.

  Интересно, сколько сейчас времени? Часа три, наверное. Я взглянул на часы. Ого, нет, уже четыре. Быстро летит, успеем ли сегодня до Минска добраться?... Посмотрим.

  Я взглянул на лежащего рядом Петра. Он вечно тянулся к ноге и поправлял бинты, блин, а ведь я его, можно сказать, и нормально не забинтовал. Так, под действием адреналина пару раз накрутил и завязал. Чёрт, нехорошо.

  – Всё нормально? – спросил я у него, когда он в очередной раз полез к голени.

  – Да… всё хорошо, – ответил тот и улёгся.

  Однако долго он не выдержал: спустя полминуты он вновь полез к перевязи.

  – Может лучше мне новый наложить? – поинтересовался я. Даже не знаю, зачем, ведь и так было понятно, что подобное в данный момент необходимо.

  Петя посмотрел на меня и кратко кивнул.

  Большего мне не требовалось. Развернувшись, я взял аптечку. Раненый вытянул ногу ко мне. Я стал аккуратно снимать небрежно намотанный бинт.

  Дрожь в руках до сих пор присутствовала, поэтому при снятии я иногда украдкой касался поврёждённых участков, из-за чего Петя резко вздыхал и