Генерал был в штатском, но выправка бросалась в глаза. Он коротко поздравил сотрудников с успешным завершением операции.

– Вчера некоторые из вас были повышены в званиях или должностях. Сегодня мне выпала честь поощрить вас материально, особенно тех, кто внёс существенный вклад в раскрытие дела. Но нет у меня прав и полномочий присвоить звание или повысить в должности доктора Соколова.

Володя не ожидал, что начнут с него, и немного растерялся. По его мнению, кадровые сотрудники сделали значительно больше – те же Гнибеда, Толкачёв, силовик Колун. А он только подсказывал им в меру своих скромных способностей.

Володя встал и невольно покраснел. Ладно бы, если бы его награждал главный врач клиники за медицинские успехи, а то ведь чужое и серьёзное ведомство. Ему было неловко, казалось, его не воспринимали равным. Затесался случайно дилетант среди профессионалов – за что его отмечать? Но тем не менее он сделал три шага вперёд.

– Поздравляю вас, вручаю денежное вознаграждение за помощь и благодарственное письмо. Полагаю, вы компенсируете премией потерянное за счёт отпусков без содержания жалованье, – сказал генерал, вышел из-за стола, пожал Володе руку и вручил письмо и конверт.

– Спасибо, – произнёс Володя.

В силовых ведомствах положено отвечать: «Служу Российской Федерации!» – но Володя был человек сугубо штатский и не знал, можно ли ему так ответить и не вызовет ли такой ответ усмешек?

Потом поздравляли и вручали конверты другим.

Володя прочитал письмо. Не орден, конечно, но приятно. Конверт он сунул во внутренний карман.

Генерал ещё раз поздравил всех и отпустил.

Володя вышел в числе первых: всё-таки он сидел у двери. Его окликнул Толкачёв:

– Владимир Анатольевич, задержитесь ненадолго. Пойдёмте ко мне!

Следом за Володей к Толкачеву пошёл ещё один человек.

Подполковник открыл дверь, впустил обоих и зашёл в кабинет последним.

Второй сотрудник был незнаком Володе.

По предложению Толкачёва они уселись.

– По русскому обычаю премию обмыть полагается, но, извините, служба, – сказал Толкачёв.

– Доктор не злоупотребляет, – вступил в разговор третий, и у Володи мелькнуло: «Не за этим ли разговором в управление пригласили? Подписку дать о неразглашении или ещё что-нибудь?»

– Не скрою, Владимир Анатольевич, помощь ваша была своевременной и ценной. От полковника Толкачёва и майора Трофимова отзывы положительные.

– Простите, Трофимов – это кто?

Незнакомец улыбнулся:

– Порт, контейнерная площадка, Колун… Вспомнили?

– Конечно!

– Я хотел бы, Владимир Анатольевич, предложить вам перейти к нам на службу.

– В каком же качестве? Силовика из меня не получится, «топтуна» тоже.

– Мелко берёте. Людей с особыми способностями немного, единицы, и они нужны государству.

– Я врач, и мне моя работа нравится. Вот поступает в отделение человек, он болен, ему плохо. Я и мои коллеги не боги, но после операции человек выздоравливает. Так приятно видеть плоды своего труда!

– Наша служба сродни вашей, Док! Только вы врачуете тело одного человека, а мы удаляем язвы и раковые опухоли общества. Вы же в институте прошли военную кафедру, офицер запаса.

– Медицинской службы, – уточнил Володя.

– У нас служат люди разных специальностей, вас проще будет аттестовать.

– Простите?

– Проще говоря, присвоить вам офицерское звание. Аттестованный сотрудник получает большее денежное довольствие.

– Ха! Деньгами соблазнить хотите?

– Мы же знаем, сколько вы получаете. С вашей головой и руками – несоразмерно мало.

– Мало, – вздохнул Володя. – Но я сам выбрал эту дорогу и клятву Гиппократа давал. А главное – она мне нравится, чёрт побери.

– Вы отказываетесь? Не торопитесь, обдумайте всё, что услышали, взвесьте. Номера телефонов полковника Толкачёва и майора Гнибеды вам известны. Мы, кстати, тоже не торопимся, но и повторять приглашение не станем.

– Спасибо за честь. Я могу быть свободным?

– Да, конечно.