– Да, я понял. Виктор Дмитриевич предупреждал.

– Мне бы хотелось иметь приватную беседу.

– Где и когда?

– Сейчас вас устроит? Не беспокойтесь, я пришлю за вами машину.

– Мой адрес…

– Бросьте, я же знаю, где живёт Виктор. Через пятнадцать минут выходите.

Володя успел одеться и выйти.

К подъезду подкатил белый «Вольво».

– Вы Владимир? – спросил водитель, высунувшись в окно. – Садитесь.

Дверца машины распахнулась.

Ехали молча.

Водитель привёз его к загородному имению, въехал во двор и открыл дверцу.

– Хозяин – там, в открытой беседке.

Володя прошёл по дорожке из гравийной крошки.

Дом впечатлял: два этажа, красный финский кирпич – обалденных денег стоит, кто понимает.

В летней беседке сидел немолодой уже господин в жилетке поверх рубашки и в длинных шортах. Увидев гостя, он привстал, пожал протянутую руку.

– Садитесь. Я слышал, вы помогли моему знакомому, Виктору.

– Есть маленько.

– И что он про меня напел?

– Сказал: желаете со мной поговорить.

– Да, желание имею-таки. Я женат вторым браком. Всё, что вы услышите, конфиденциально. Я надеюсь на вашу порядочность.

– Если сомневаетесь, давайте сразу разойдёмся. Вы ничего пока не сказали, и разглашение вам не грозит.

– Ну-ну, зачем так сразу обижаться? Так вот, брак у меня второй, и жена моложе меня на двадцать пять лет.

Володя мысленно чертыхнулся. Зачем брать жену вдвое моложе себя, чтобы потом изводить себя ревностью? Как врач, он чётко понимал, что в возрасте Исаака Соломоновича уже начинаются мужские проблемы.

И вдруг визави огорошил его:

– Я знаю, о чём вы сейчас подумали, молодой человек: зачем старому хрычу молодая жена? Объясню-таки. У русских есть поговорка: «Седина в бороду – бес в ребро». Да вы угощайтесь, угощайтесь. – Исаак Соломонович жестом радушного хозяина указал на стол, где стояла бутылка испанского красного вина, виноград, тарелочка с сыром.

Володя взял кусочек сыра, положил в рот. Господи, дрянь какая-то, солёно-горький. Наверняка дорогой, как сейчас любят нувориши – с плесенью.

– И как вам сыр? А мне нравится. После красного вина – особое послевкусие. Так вот. Если вы полагаете, что я не знаю о её любовнике, глубоко заблуждаетесь.

Володя едва не поперхнулся сыром. Зачем же тогда он нужен, если заказчик сам всё знает? Ну и выгнал бы свою распутницу или нанял мордоворотов набить морду любовнику… Он насторожился: не хотят ли его втянуть в грязную историю, и уже пожалел, что согласился сюда приехать.

Володя попытался посмотреть в упор в глаза заказчику, но тот отводил взгляд. Виктор его предупредил, что ли? И мысли прочитать не удастся.

– Тогда почему… – Володя не договорил – не успел.

– Я старый еврей и жизнь понимаю. Она молодая, ей хочется развлечений, яркой жизни, танцулек, молодого тела, в конце концов, хотя бы для здоровья.

Володя был ошарашен, хотя виду не подал: он умел контролировать эмоции – во врачебной практике приходилось врать больным. Попробуй сказать пациенту правду в глаза, когда у него рак в последней стадии? Пусть уж лучше будет в неведении. Истинный диагноз морально убьёт, не каждый может вынести такую тяжесть. Все мы смертны, и каждый осознаёт, что рано или поздно уйдёт в другой мир, но знать, что тебе остаются месяцы, – скверно.

– Мне бы хотелось, чтоб вы встретились с этим молодым человеком.

Заказчик выложил из файлика на стол несколько фото и лист бумаги.

Володя посмотрел на фото. Красавчик, такие женщинам нравятся. Высокий брюнет, мачо, немного смахивает на испанского актёра Бандераса.

Взяв в руки лист бумаги, он начал читать. Установочные данные: фамилия, имя, адрес, место работы, наиболее часто посещаемые заведения – рестораны, бутики, тренажёрный зал. Прямо досье, как в разведке. А не используют ли его как-то втёмную?

– Зачем?