Дон Филд притопал к нему на станцию на следующий день, когда Верн закончил смену. Под мышкой он держал журнал, на нем были темные очки и спортивная рубашка.

– Приветствую, – сказал ему Верн по пути от студии к машине. – Как дела?

– Средне. Твои?

– В порядке. – Верн сел в машину. Дон остался стоять. – Тебя подвезти?

Дон немного подумал. Медленно залез внутрь.

– О’кей, – сказал он покорно.

Они влились в поток машин, везших людей с работы домой.

– Приятный вечер, – сказал Верн.

– Угу, – настала долгая пауза. Наконец Дон прочистил горло. – Как тебе понравилась Тедди?

– Кажется, неглупая.

– Угу.

Верн искоса глянул на него.

– А почему ты спросил?

– Просто так. Что-то я приустал от нее. Через какое-то время они все кажутся одинаковыми.

– Планируешь ее отпустить, а? – А сам подумал: «Ах ты, старая заносчивая горгулья!»

– Ну, жалко, конечно, терять хорошее. Но подумываю. – Он пошуршал обложкой своего журнала. – Дороговато, понимаешь ли.

– Что ж, поступай как знаешь. Ты уже большой мальчик.

– Собираешься обедать дома?

– А что?

– Да так спросил. Я, может, зайду к Джеймисону, съем французский обед.

– Неплохо.

– Ты не хочешь?

– Да нет, спасибо. – Он добавил: – Но я с удовольствием отвезу тебя туда.

Он высадил Дона напротив ресторана, а сам поехал дальше. Несколько минут спустя он был уже у себя. Остановив машину у подъезда, он выключил мотор. Не выходя, достал трубку и закурил.

Наверх идти не хотелось. Было еще совсем рано, меньше семи часов. Он уже рядом с домом. Через минуту он поднимется наверх, войдет в квартиру, снимет пальто и шляпу и начнет готовить себе что-нибудь поесть.

А потом?

Мимо его машины в сумерках спешили куда-то люди. Темными, одинаковыми сгустками мрака они проносились мимо него и скрывались из виду. Но вот кто-то отворил дверь. Теплый луч желтого света выхватил из темноты женщину средних лет с полными сумками продуктов в руках. Мгновение она стояла в освещенном дверном проеме, как в раме. Верн успел даже заглянуть в гостиную. Там, сидя в глубоком кресле, читал газету мужчина. Мальчик играл на ковре. Он почти ощутил поток теплого воздуха, который вырвался из комнаты наружу и тут же рассеялся в ночи.

Он стал думать об увиденном. Когда-то они с братом тоже играли на ковре. Иногда они вместе шли в комнату, где стояло пианино, и играли дуэты, пока готовился обед. Ранним вечером, когда солнце едва садилось и небо было еще светлее земли, в теплой комнате, почти целиком занятой массивным старым