– Тем не менее, мы можем помочь вам, – сказал мелкий чиновник ООН. – Есть определенные типы экипировки, с которыми нужно уметь обращаться. Впрочем… – он сделал пометку на планшетке, – восемьдесят процентов «железа» для вас действительно бесполезны. – Он ободряюще улыбнулся. – Но это не должно нас обескуражить, мистер бен Аппельбаум.
– Не беспокойтесь, – мрачно сказал Рахмаэль. – Значит, меня все-таки телепортируют на Китовую Пасть.
– Да, в течение часа.
– Нетелепортированный человек станет телепортированным, – пробормотал Рахмаэль. – Вместо того чтобы пережить восемнадцать лет на борту «Омфала». Смешно.
– Ваши моральные принципы не осуждают применение нейротропного газа? – осведомился чиновник. – Или вы предпочитаете…
– Все, что угодно, лишь бы вернуть Фрею, – сказал Рахмаэль. – Все, кроме фосфорного оружия и напалма, которыми я отказываюсь пользоваться, равно как и размягчителями костного мозга, – от этого увольте. Но я согласен на свинцовые пули и старомодное стрелковое оружие. Я принимаю его вместе с лазерно-лучевым вооружением. – Он вообразил себе массу оружия, взятых с собой Глэйзер-Холлидеем, этим профессионалом высшей категории.
– У нас есть кое-что новенькое, – сказал чиновник, сверяясь со своей планшеткой, – и весьма многообещающее, если верить ребятам из департамента обороны. – Это искажающее время устройство, которое создает поле, коагулирующее…
– Просто дайте его мне, – перебил Рахмаэль. – И доставьте нас куда надо. К ней.
– Непременно, – подхватил чиновник из ООН и быстро повел Рахмаэля по служебному коридору к скоростному эскалатору, ведущему вниз, в Архивы наступательного вооружения.
Возле одного из филиалов «Тропы Хоффмана» из такси-«летяги» вышли Джек и Рут Макэлхаттены с двумя детьми, следом за ними робот катил тележку с семейным багажом, состоявшим из семи пузатых чемоданов (допотопных и в большинстве своем заимствованных у друзей). Все они вошли в маленькое современное здание, являвшееся для них конечным пунктом на Терре.
Подойдя к конторке, Джек Макэлхаттен поискал глазами обслуживающего клерка. Ну и дела, стоит решиться на Большой Поступок, как они изволят прервать работу ради чашечки кофе!
К Джеку подошел солдат ООН в форме и при оружии, нарукавная повязка удостоверяла его принадлежность к отборной дивизии УАР.
– Что вам угодно?
– Черт побери, мы пришли, чтобы эмигрировать, – сказал Макэлхаттен. – У меня есть поскреды. – Он полез за бумажником. – Где тут у вас формуляры, которые необходимо заполнить, после чего нам полагаются уколы и…
– Сэр, вы следили за информационными сообщениями последние сорок восемь часов? – вежливо осведомился солдат.
– Мы упаковывались, – вмешалась Рут Макэлхаттен. – А в чем дело? Что-нибудь случилось?
Как раз в этот миг Джек посмотрел в раскрытую заднюю дверь и увидел пресловутые врата «Телпора». При этом его сердце дрогнуло от страха и предчувствия. Сколь восхитительным ни было его смелое решение о миграции, увидеть воочию высящиеся, подобно стенам, двойные полюса «Телпора» было все равно что увидеть границу между мирами. Он мысленно вспомнил многолетние телепередачи с панорамой бесконечных травянистых полей, изобилием зелени…
– Сэр, – оборвал его грезы солдат ООН, – прочтите это объявление. – Он указал на белый квадрат с таким темным и невзрачным текстом, что Джек Макэлхаттен, еще не прочитав его, ощутил, как его чудесная, лелеемая мечта начинает испаряться перед внутренним взором.
– Боже мой, – промолвила Рут, стоя рядом с ним, пока он читал объявление. – ООН закрыла все агентства «Телпора». Эмиграция временно прекращена. – Женщина с тоской глянула на мужа: – Джек, тут говорится, что эмигрировать теперь незаконно.
– Позже, мадам, – сказал солдат. – Эмиграция возобновится. Когда обстановка прояснится. – Он отвернулся, чтобы остановить другую пару, вошедшую в филиал «Тропы Хоффмана» с четырьмя детьми.
За все еще открытой задней дверью Макэлхаттен в оцепенелом изумлении увидел четверку рабочих в спецодежде, деловито и усердно расчленяющих газовыми резаками оборудование «Телпора».
Джек заставил себя вновь обратиться к объявлению.
Когда он дочитал, солдат вежливо похлопал его по плечу и указал на ближайший включенный телевизор, который смотрела вторая пара супругов с четырьмя детьми.
– Это Неоколонизированная территория, – сказал солдат. – Видите? – Он не слишком хорошо изъяснялся на английском, но от души хотел объяснить ситуацию для Макэлхаттенов.
Подойдя к телевизору, Джек увидел серые, барачного типа постройки с крошечными щелями окон, похожими на зрачки хищника. И еще – высокие ограждения. Он тупо смотрел на экран, но внутри у него уже созрело полное понимание, ему даже не нужно было слушать диктора ООН.
– Боже, – снова прошептала Рут. – Это… концентрационный лагерь.
Взметнулось облачко дыма, и верхние этажи серого бетонного здания исчезли; повсюду засновали низенькие темные силуэты, и, перекрывая голос диктора, спокойно, с британским акцентом комментирующего ситуацию, не нуждающуюся в комментариях, застучали автоматные очереди.
