могу подвезти. Или увезти. На машине босса, – вдруг поправился он, бросив взгляд на мою соседку.

– На чьей машине? – удивилась я, а Валерий, сделав большие, едва ли не квадратные глаза, за спиной Насти соединил указательный и большой пальцы левой руки, подняв остальные пальцы вверх. К чему мне он этот странный знак показывает? А, о’кей. Я пожала плечами, а парень замигал мне поочередно, то правым, то левым глазом.

– Да, Катя, я сменил работу, – патетически возопил он. – Я теперь работаю водителем.

– Ясно, – только и кивнула я. Я думала, он работает сыном богатого папы.

– Раз ясно, пусть тебя наш водитель и подвезет, – улыбнулась Настя, – а я побегу домой. Иначе моя бабушка меня убьет.

– Семеновна может, – тут же согласилась я.

– Ну уж нет, Лимпампо, поехали с нами – Отчего-то воспротивился Валерий, и под ругань Насти, что она никакая не Лимпампо, мы спустились на улицу. Отказываться от предложения доброго ко мне нынче Бабы Яги я не видела смысла.

В светлом уже дворе, несмотря на ранний час, уже кипела жизнь: Дворник методично махал метлой, одновременно беседуя с доктором математических наук из соседнего подъезда. Тот выгуливал свою маленькую, жутко породистую собачку, на другой стороне двора, где не было дороги, разгуливало еще пятеро ранних счастливых владельцев собак. Застывшая посредине двора пожилая женщина недобро наблюдала за животными. На качелях сидел и дрыгал ногами очень ранний внук этой бабушки, вынужденной подчиняться капризам мальчика. Она в свою очередь вела разговор по персональному сотовому телефону еще с каким-то любителем ранних подъемов. Лавочку, где я однажды сидела с Кеем, занимал небритый дяденька, от которого исходило своеобразное алкогольное амбре. Кажется, он спал и причмокивал во сне губами.

– Прямо как днем, – пробормотала я, залезая в большой удобный джип «Ландкрузер», припаркованный рядом с подъездом. Настя устроилась со мной на широком заднем сиденье, а Валерий занял место водителя. Он сразу же включил печку – на улице, да и в самом автомобиле было по-утреннему свежо.

– Ну, куда тебя, беглянка? – завел мотор Валерий.

– Куда угодно, но подальше отсюда, – отозвалась я.

– Как скажете, мисс. – Зачем-то он мне опять подмигнул – напоминая, что сейчас он никакой не богатый парень, а самый обычный водитель.

Баба Яга резко рванул с места, и мы с Настей от неожиданности подались вперед.

– Осторожнее, идиот! – заорала на него девушка. – Мочалка глупая!

Валерий покорно остановился, но вновь сделал это слишком быстро, и мы с подружкой остались на своих местах только потому, что вовремя успели ухватиться за ручки. Кажется, кое-кто не самый лучший водитель. Настя была того же мнения.

– Тебя вообще как в шоферы взяли? – поинтересовалась она. – Твой босс чувствительности, что ли, лишен?

– Прошу прощения, здесь дороги плохие, – мигом нашел причину неудачных попыток выехать со двора Валерий.

Однако на повороте его джип и вовсе едва не столкнулся с синим блестящим автомобилем, бешено вылетевшим на дорогу – у него даже колеса завизжали. Чудом не «поцеловав» авто Бабы Яги, синяя машина скрылась из виду.

Кей… Там был Кей…

Пока-пока, малыш, ты опоздал слегка.

И слава богу.

Я облегченно выдохнула. А ведь он был так близко. Он мог с легкостью поймать меня.

– Вот урод, козел, лихач под ЛСД, – вновь резко затормозил Валерий, – где он только права получил, олень? Ну, вы видели, кого на дороги пускают?

Стукнувшаяся о переднее сиденье Настя выразительно поглядела на своего бывшего одноклассника, но ничего не сказала, а просто пристегнулась ремнями безопасности. Я последовала ее примеру.

– Эй, Радова, да что же с тобой случилось?

– Проблемы? Выкладывай. Кстати, знаю я одно местечко, которое открыто постоянно для своих… Вернее, шеф мой там – свой человек, но и меня там помнят.

И он отвез нас с Настей в мало известное обычному народу ВИП-кафе, цены в котором поражали, и заказал завтрак, в который входили не только кофе и круассаны, но и всякие штуки вроде булочек с мороженым или творожно-клубничных блинчиков.

Там щедрый Валерий отвлек меня вопросами, интересуясь, от кого конкретно я так спешу уехать ранним утром. Отчего-то я стала рассказывать ему и Насте правду, упуская кучу мелких деталей – так мне хотелось поделиться своею странною печалью. Честно сказать, сначала они мне не поверили и даже переглянулись между собой, словно считали меня сумасшедшей. Мол, у меня мания преследования и все такое на почве тотального одиночества и