восьми утра не было. После второго поджога история вышла на общенациональный уровень (и неудивительно, с учетом личностей погибших), поэтому все криминальные репортеры были здесь и все телевизионные новостные шоу говорили об этом, включая Си-эн-эн и еще бог знает кого.

Шеф полиции пожалел, что сам сел за руль и с ним нет никого, кто помог бы ему выпутаться из этой ситуации. Оставалось только одно: выйти из машины и попробовать пробиться через эту толпу идиотов. Они окружили его полицейскую машину. Камеры наезжали на него, микрофоны покачивались перед его лицом, как дубинки. Он всю ночь провел на пожарище (пожар начался в восемь вечера) и был грязный, от него пахло дымом, он кашлял, едва держался на ногах и вообще плохо соображал. Не лучшее состояние для того, чтобы предстать перед репортерскими камерами.

Неуправляемая толпа репортеров раскачивала и толкала машину шефа. Они выкрикивали вопросы, орали, отталкивали друг друга, чтобы занять место повыгоднее. Моррис понял, что ему нужно придумать какое-то заявление.

Он сделал глубокий вдох, собрался и заставил себя открыть дверцу. Реакция последовала мгновенно. Толпа напирала, камеры и микрофоны грозили ударить его по лицу, что-то даже сбило с него фуражку. Он поднялся, отряхнул фуражку, надел ее и поднял руки:

– Спокойнее! Спокойнее! Прошу вас. Я не смогу сделать заявление в такой обстановке. Освободите мне немного пространства. Прошу вас!

Толпа чуть подалась назад. Шеф полиции огляделся, ясно осознавая, что его изображение будет передано по всем новостным вечерним каналам страны.

– Я сделаю короткое заявление. После него не будет никаких ответов на вопросы. – Он набрал в грудь побольше воздуха. – Я только что приехал с места преступления. Могу заверить вас, мы делаем все, что в человеческих силах, чтобы раскрыть эти жестокие преступления и отдать негодяев в руки правосудия. К расследованию привлечены лучшие криминалисты и следователи, имеющие опыт расследования подобных дел. Все наши ресурсы и ресурсы близлежащих городов заняты этим делом. Помимо всего прочего в расследовании на постоянной основе в качестве консультанта участвует один из лучших агентов ФБР, специализирующийся на серийных убийствах и душевнобольных преступниках. Судя по всему, мы имеем дело с серийным поджигателем.

Он откашлялся.

– Что касается самого преступления. Место преступления, конечно, все еще исследуется. Обнаружено два тела. Предварительно они опознаны как актриса Соня Дютуа и ее ребенок. Наши молитвы и мысли с жертвами и их семьями и всеми вами, кого поразило это страшное преступление. Это громадная трагедия для нашего городка, и, откровенно говоря, я не могу найти слова, чтобы выразить глубину моего потрясения и скорби… – Он обнаружил, что на какое-то время лишился дара речи, но вскоре соорудил предложение у себя в горле и закруглил выступление: – У нас появится больше информации для вас на пресс-конференции, которая будет проведена сегодня позднее. Сейчас я больше ничего не могу вам сообщить. Спасибо.

Он двинулся вперед, игнорируя выкрикиваемые вопросы и лес микрофонов, и за пять минут сумел добраться до своего кабинета. В его приемной сидел Пендергаст, одетый, как всегда, безупречно. Он попивал чай. Был включен телевизор.

Пендергаст поднялся:

– Позвольте поздравить вас с великолепным выступлением.

– Что? – Моррис повернулся к Ширли. – Уже передали?

– Это была прямая трансляция, шеф, – сказала она. – Вы держались просто замечательно. Вы были похожи на героя, и голос у вас звучал так решительно… и эта сажа у вас на лице…

– Сажа? На лице? – Черт! Как же это он не помылся?!

– Даже голливудские гримеры не могли бы сделать лучше, – сказал Пендергаст. – А если прибавить помятую форму, растрепанные волосы и открытое проявление эмоций, вы произвели исключительное впечатление.

Шеф полиции тяжело опустился на стул.

– Меня совершенно не волновало, что они обо мне думают. Господи боже, ничего подобного я в жизни не видел. Агент Пендергаст, если вы слышали, что я говорил на камеру, то вы знаете, что я повысил вас до статуса официального консультанта.

Пендергаст наклонил голову.

– А потому я молю Господа, чтобы вы согласились. Мне, как никогда, нужна ваша помощь. Что вы скажете?

Пендергаст вытащил из кармана тонкий конверт и, держа его кончиками пальцев, помахал им перед Моррисом:

– Боюсь, что я превзошел ваши ожидания. Я теперь уже не консультант – я в официальном статусе.

Когда Кори вошла в пустую библиотеку, та показалась ей менее жизнерадостной, чем прежде, и полной мрачных предчувствий. Может быть, это произошло потому, что на городок словно легла атмосфера Судного дня… а может, все дело было в черных тучах, собиравшихся над горами и обещавших снегопад.

Стейси Боудри, проследовавшая за ней в исторический отдел, присвистнула:

– Так у этого города есть деньги или нет?

– Деньги-то есть, только никто сюда не заходит.

– Все заняты шопингом.