какого-нибудь знаменитого дантиста. В отличие от большинства домов, которые Кори видела здесь, – домов, прилепившихся к склонам гор и предлагающих фантастические виды из окон, – этот был построен в горной выемке, практически в чаше, и с трех сторон его окружали высокие ели, погружавшие это место в вечный сумрак. С четвертой стороны было глубокое обледенелое ущелье, которое переходило в россыпь покрытых снегом валунов. Как ни нелепо, но большинство громадных окон зеркального стекла выходили на эту пейзажную «достопримечательность». Интерьер дома был агрессивно модернистским и своей аскетичностью вызывал ассоциации с тюрьмой: всюду хром, стекло и мрамор, и ни одного острого угла, если не считать дверных косяков. Стены были украшены ухмыляющимися масками, плетеными ворсистыми коврами и другими зловещими поделками африканского народного искусства. Кроме того, в доме было холодно, почти так же холодно, как в ангаре, где работала Кори. Пока хозяин показывал ей дом, она не снимала пальто.

– Это вход во второй подвал, – сказал Файн, останавливаясь и показывая на закрытую дверь. – Там старая топка. Она обогревает восточную часть дома.

«Обогревает. Вот это хорошо».

– Второй подвал? – переспросила Кори.

– Это единственная сохранившаяся часть первоначального коттеджа. Когда его разобрали, строитель оставил подвал, модернизировал его и сделал частью нового дома.

– Здесь был коттедж?

Файн хмыкнул:

– Коттедж под названием «Вороний овраг», но на самом деле это была просто старая бревенчатая сторожка. Здесь останавливался фотограф, когда отправлялся в горы делать снимки. Адамс – так его звали. Говорят, он был знаменитостью.

«Адамс. Ансель Адамс?»[18] Кори вполне могла представить такое. Вероятно, прежде здесь среди деревьев стоял уютный загородный домик, а потом на его месте выросло это чудище. Ее не удивило, что Файн не знает Адамса. Только человек, начисто лишенный вкуса, или его жена на грани развода могла бы купить такое убожество.

Хорас Файн был холоден, как и его дом. Он возглавлял инвестиционный фонд на Манхеттене. А может, это было американское отделение иностранного инвестиционного банка. Кори толком не слушала, когда он ей говорил. Фонд, банк – для нее все это была китайская грамота. К счастью, он, видимо, не слышал про нее и про ее недавнее пребывание в местной тюрьме. Он не скрывал, что ненавидит Роринг-Форк и презирает женщину, которая вынудила его купить этот дом и которая теперь вовсю старалась, чтобы он не мог избавиться от него. «Мегера» – так на протяжении последних двадцати минут говорил он о ней, вводя Кори в курс дела. Ему хотелось одного: найти кого-нибудь, кто будет присматривать за домом, и уехать, к чертовой матери, в Нью-Йорк. Чем скорее, тем лучше.

Он шел по коридору впереди Кори. Дом был столь же уродлив, сколь и странно спланирован. Казалось, он состоял из одного бесконечного коридора, который время от времени делал повороты, отвечавшие топографии дома. Все важные комнаты располагались слева и выходили на овраг. Все остальные – ванные, кладовые, подсобные помещения – располагались справа, как чирьи на ноге. Насколько себе представляла Кори, второй этаж имел такую же планировку.

– А что здесь? – спросила она, остановившись у приоткрытой двери справа.

Освещение там не было включено, но в комнате за дверью было светло от сияния десятков точек – зеленых, красных, желтоватых.

Файн снова остановился:

– Это техническое помещение. Можете посмотреть.

Он открыл дверь и включил свет. Кори скользнула взглядом по множеству панелей, экранов и инструментов – от их количества голова шла кругом.

– Это, разумеется, «умный» дом, – сказал Файн. – Все автоматизировано, и отсюда можно управлять всеми процессами: генератором, энергосистемой, системой безопасности, системой наблюдения. И ко всему этому есть доступ через Интернет. Я могу управлять системами с моих компьютеров в Нью- Йорке.

«Вот, значит, что он имел в виду, говоря, что будет приглядывать за мной», – подумала Кори.

– И как работает система наблюдения?

Файн показал на большую плоскую панель с портативным многофункциональным компьютером и каким-то устройством внизу, похожим на дивиди-плеер, накачанный стероидами.

– Всего здесь двадцать четыре камеры.

Он нажал кнопку, и плоская панель ожила – на ней возникла картинка гостиной. В левом верхнем углу появилась цифра, а внизу строка с датой и временем.

– Вот эти двадцать четыре кнопки связаны каждая с соответствующей камерой.

Он нажал кнопку с надписью «Подъезд», и на экране возникла другая картинка подъездной дорожки (чего же еще?), на которой стояла арендованная машина Кори.

– А камерами отсюда можно манипулировать? – спросила девушка.