Он принялся насвистывать нестройную мелодию.

– Мы друзья. Я тебя не отвергала. – Она рыдала несколько секунд, собираясь с мыслями. – Я не хотела торопить развитие событий, только и всего…

– Хорошо. Очень хорошо. Я тоже тебя не отвергал. И… я тоже не буду торопить развитие событий. Пусть все идет естественным путем.

Он вытащил палку из печи – ее конец горел ярким пламенем, рассыпая искры. Глаза Теда, в которых отражался пляшущий огонек, медленно повернулись к Кори, их покрасневшие белки поразительно увеличились в размерах. И Кори, переводя взгляд с горящей палки на него и обратно, поняла, что сейчас произойдет.

– Боже мой! – выкрикнула она срывающимся голосом. – Пожалуйста, не делай этого, Тед!

Он шагнул к ней и принялся размахивать горящей палкой перед ее лицом. Сделал еще шаг к ней. Кори ощутила жар горящего дерева.

– Нет, – только и сумела произнести она.

Целую минуту Тед просто смотрел на нее, держа в руке палку, рассыпающую искры. А когда он заговорил, голос его зазвучал так тихо, так спокойно, что Кори чуть не сошла с ума.

– Пора гореть, – просто сказал он.

Пендергаст вошел в свой кабинет в подвале полицейского управления и положил папку-гармошку на стол. В ней находились документы, которые он прежде безуспешно искал в городском архиве, – по словам архивариуса, эти бумаги таинственным образом исчезли несколько лет назад. Как он и предполагал, эти документы – или их копии – оказались в одном из шкафов в домашнем кабинете Генри Монтебелло, архитектора, который когда-то и готовил их. В папке находились все документы, связанные с «Высотами» со времени их создания, документы, которые по закону должны были находиться в архиве: план землевладения, землемерная съемка, заявки на разрешения, карты участков и ландшафтные планы территории.

Пендергаст извлек из папки-гармошки картонные папки и выложил их в ряд. Он точно знал, что ищет. Первые документы, которые он просмотрел, включали начальную землемерную съемку местности, сделанную в середине 1970-х годов. К этому прилагались фотографии. Здесь же была детальная топографическая съемка территории вместе с пачкой фотографий, дающих представление о том, как выглядела эта местность до начала застройки.

Документы говорили сами за себя.

Первоначальная долина была гораздо уже и теснее, представляя собой чуть ли не овраг. По всей его длине на плато в сотню футов над ручейком, известным как Сильвер-Куин-крик, располагались останки рудообогатительного комплекса, построенного Стаффордами еще в 1870-е годы и ставшего источником их благосостояния. В первом построенном тогда здании разместилась пробирная лаборатория, где проверялось, насколько богата руда, поступающая из шахты. Затем построили гораздо более крупное здание для обогащения, здесь размещались три дробильни с паровым приводом, которые измельчали руду, увеличивая содержание серебра в остатке в десять раз. Наконец, было построено здание для плавильни. В ходе этих трех операций образовывались «хвосты», то есть отходы обогащения руды, и эти «хвосты» были отчетливо видны на съемке в виде громадных холмов или отсыпок дробленых камней или гравия. Отходы всех операций содержали токсичные минералы и составы, которые уходили в грунтовые воды. Но воистину убийственными были отходы плавилен.

Плавильня Стаффордов в Роринг-Форке использовала уошоский[47] процесс амальгамации. Дробленая, обогащенная руда помещалась в плавильню, где истиралась до порошкообразного состояния, потом добавлялись различные химикалии, включая шестьдесят фунтов ртути на каждую тонну обработанного концентрата. Ртуть растворяла серебро – амальгамировалась с ним, – и получаемая в результате тяжелая паста оседала на дне чана, тогда как жидкий продукт разложения откачивался через верх в отходы. Серебро извлекали, нагревая амальгаму в реторте, ртуть при этом выпаривалась, но ее использовали снова после конденсации, а в реторте оставалось чистое серебро.

Процесс имел низкую эффективность. Каждый раз терялось около двух процентов ртути. Она должна была где-то накапливаться, и накапливалась она в громадных грудах отходов по всей долине. Пендергаст быстро произвел подсчет в уме: двухпроцентная потеря ртути составляла около фунта на каждую тонну концентрата. Плавильня обрабатывала сотню тонн концентрата в день. Таким образом, около ста фунтов ртути уходило в отходы ежедневно на протяжении почти двух десятилетий, пока работала плавильня. Ртуть – высокотоксичное, смертельно опасное вещество, которое при продолжительном воздействии может вызвать серьезные и необратимые изменения мозга, в особенности она опасна для детей. А в еще большей мере для плода в материнском чреве.

Все это говорило об одном: «Высоты» (или, по меньшей мере, та часть комплекса, что была построена в долине) находились по существу на территории, подлежащей очистке по федеральному закону, на территории, под которой располагался отравленный водоносный горизонт.

Пендергаст вернул эти документы назад в папку. Пазл сложился целиком. Он понял все до последней детали, все, включая и поджоги.

Действуя теперь быстрее, Пендергаст просмотрел документы, относящиеся к первому периоду застройки. Ландшафтный план требовал использования груд отходов для засыпки оврага и создания широкой привлекательной долины в ее сегодняшнем виде. Клубный дом был построен ниже по течению от того места, где прежде находилась плавильня; дюжина больших домов располагалась на той же линии в долине. За весь комплекс работ: снесение руин плавилен, перепланировку земель, раскатку груд отходов в широкую ровную площадку для нижней части застроечной территории и клубного дома, – за все