подобными темами скорее из вежливости. Но стоило заговорить об общественном устройстве и местных нравах – Василий Петрович немедленно оживлялся. Любой рассказ собеседника он сводил к тому, как дурно все в государстве Российском.

Увлекшись беседой, Василий Петрович и Олег Иванович позабыли о Ване. Поначалу мальчик бродил по библиотеке – благо в этот час посетителей, кроме них троих, не было. Дубовые шкафы до потолка, величественные ряды корешков книг, заполнявших библиотечные шкафы, внушали благоговейный трепет подростку, выросшему в эпоху Интернета. Но шеренги научных трудов быстро наскучили мальчику. Полистав подшивку газеты с полузнакомым названием «Московские ведомости», Ваня переключился на роскошное двухтомное издание «Жизни животных» Брема.

Вдоволь налюбовавшись иллюстрациями, проложенными тончайшей, прозрачной папиросной бумагой, мальчик решил принять участие в беседе взрослых. Но, увлекшись, Ваня начисто забыл, в каком времени он находится и с кем, собственно, идет разговор! Стоило Василию Петровичу заговорить об идеях князя Кропоткина, как мальчик немедленно припомнил батьку Махно и анархический разгул революции. А когда озадаченный учитель словесности заговорил о народовольцах, лучших сынах и дочерях России, жертвующих жизнью в актах террора, Ваня в ответ прошелся по боевикам ИРА и чеченским шахидкам, но поперхнулся и замолчал, получив под столом чувствительный тычок ногой.

С огромным трудом Олегу Ивановичу удалось замять опасную тему. Пришлось даже сослаться на то, что в Америке сын начитался бульварной приключенческой литературы в стиле Ната Пинкертона. Объяснение вызвало недоумение – оказалось, Василий Петрович не слыхал о знаменитом герое детективных романов! С опозданием Олег Иванович сообразил, что хоть прототип знаменитого героя детективов, сыщик и разведчик шотландского происхождения Алан Пинкертон уже успел к текущему году умереть, но вот книги с созданным по мотивам его похождений персонажем – Натом Пинкертоном – увидят свет лишь в самом начале двадцатого века.

Тем не менее Василий Петрович был заинтригован резкими, независимыми высказываниями мальчика. Он даже посетовал, что его племянник интересуется лишь беллетристикой да романами господина Жюля Верна, а заодно сравнил Ваню со своими квартирантами-студентами, которые «все поголовно бредят политикой». Воспользовавшись моментом, Олег Иванович перевел разговор в область практическую и принялся расспрашивать Василия Петровича о том, как обстоят дела с наймом жилья в Москве. Интерес свой он объяснил тем, что они живут пока в гостинице при Николаевском вокзале; в Москве находятся считаные дни и еще не определились, как быть дальше.

Василий Петрович, очарованный столь занимательным собеседником, немедленно предложил свои услуги; у него как раз освободилась премилая квартирка в бельэтаже, и он будет рад сдать ее таким интересным людям. Олег Иванович рассыпался в благодарностях, пообещав воспользоваться столь своевременным предложением.

В ответ Василий Петрович поинтересовался – чем, собственно, собираются заниматься гости из Америки в Москве? Олег Иванович было замешкался с ответом, но тут на глаза ему попался оставленный кем-то из посетителей библиотеки журнал. На обложке красовался дагеротип, изображающий гонки велосипедистов на Московском ипподроме в апреле сего года. И Олег Иванович с облегчением заявил, что приехал в Москву как представитель канадско- американской фирмы, производящей велосипеды, а также снаряжение для путешественников. Василий Петрович тут же припомнил, как в прошлом году посетил с семьей празднества, устроенные Московским клубом велосипедистов, и долго рассказывал об этих удивительных машинах и об энтузиастах нового вида транспорта. Впрочем, и здесь он не преминул посетовать на то, что в России все новинки внедряются с ужасающим скрипом, оставаясь игрушкой для богатых, в то время как в просвещенной Европе велосипед давно уже стал общедоступным… Олег Иванович хотел было поддакнуть, припомнив знаменитое произведение Джерома, но вовремя сообразил, что оно в восемьдесят шестом году, пожалуй, еще и не написано[36] .

Проведя за беседой около часа, Василий Петрович предложил «американцам» небольшую экскурсию по гимназии. И для начала он представил Ваню и Олега Ивановича начальнице – моложавой привлекательной даме, которая удостоила гостей благосклонной беседы. Во время официального представления высокому начальству Ваня, получивший урок в библиотеке, благоразумно держался позади и помалкивал.

Познакомившись с гостями с далекой Аляски, начальница разрешила осмотреть вверенное ее заботам заведение – и Василий Петрович провел визитеров по классам, представляя их педагогам и ученицам. Отец Вани с интересом слушал экскурсовода; а мальчик с любопытством озирался по сторонам, не забывая на этот раз уделять внимание миловидным барышням-гимназисткам.

Экскурсия затянулась еще на час, после чего Василий Петрович, извинившись, оставил гостей – его ждал урок в старших классах – и заручился обещанием «непременно заходить в гости». А Олег Иванович и Ваня, прикинув, что уроки у Николеньки вот-вот должны закончиться, откланялись и, покинув сени храма науки, не спеша отправились в сторону улицы Гороховской.

К тому моменту, как Олег Иванович с Ваней появились возле Пятой московской гимназии, Николенька уже час как маялся в ожидании на тротуаре перед зданием. Мысли ему в голову лезли самые мрачные – а что, если гости из будущего, незнакомые с московской жизнью, заблудились? Или, может, попали в полицию? А что, если их обокрали – прямо на улице? Так что когда двое путешественников во времени показались из-за угла и пошли навстречу гимназисту, у того буквально гора с плеч свалилась. Мальчик со всех ног кинулся навстречу своим новым знакомым:

– Ну наконец-то! А то уж я не знал, что думать, время идет, а вас нет и нет!

Олег Иванович успокаивающе кивнул мальчику: