– Иди спать. Никер споет для всех завтра. Я попрошу его.

Ванка замялась.

– Ну, что еще? – нетерпеливо спросил я.

– У меня есть просьба, господин.

– Выкладывай, – город-десятитысячник на карте под моими пальцами казался совсем небольшим.

– Я бы хотела взять выходной, а Петр меня не отпускает. Один мой дальний родственник приехал и…

– Нет. Никаких дальних родственников, – мой голос звучал, наверное, сурово. – Знаю я их. И вас тоже. Ты проведешь в замке год, как и было обговорено. Потом получишь деньги, мое напутствие – и вперед. Можешь встречаться с кем хочешь и выходить замуж за кого хочешь.

Девушка свесила голову и побрела прочь. Я вел себя не так, как местные сеньоры. Те обычно делились своими служанками, даже выдавали их замуж, а я делиться не хотел. Ванка и ее подружки наверняка думали, что дело в том, что у меня нет жены и потому я воспринимаю каждую из своих девушек как собственность. Они ошибались, не в жене дело. Я старался как мог, чтобы уменьшить слухи о замке. Если служанки будут каждый день бегать в город и трепаться там с кем ни попадя, это одно. А если у них строгий контракт, запрещающий лишний раз выходить из замка, это совсем другое.

Город под пальцами начал колыхаться из-за воздушных пузырей между старым пергаментом и столом. Замок, где я жил, присоседился совсем недалеко от городских крепостных стен. Этот город не любил меня. И хотя он формально принадлежал графу, я постепенно склонялся к мысли, что Фоссано должен стать моим. Глава 2

Каждое утро ровно в восемь я объезжал свои владения. Прохладный воздух проникал в легкие и успокаивал сердце. Туман обнимал ноги лошадей, словно пытаясь удержать, замедлить шаги.

В тот день я ехал впереди, а чуть сзади меня возмущенно жестикулировал мой друг и советник Никер. Он считал себя поэтом и часто поэтически ругал мой образ жизни. Чуть поодаль важно восседал на белом жеребце Туссеан. Окладистая и длинная борода мага упорно боролась с ветром и часто выигрывала бой благодаря различным маслам, удерживающим волосы вместе. За нами громыхали оружием и доспехами трое стражников из замковой дружины.

– Мы добьемся лишь того, что к нам начнуть подсылать убийц! – глубокий баритон Никера звучал пылко. – Или пойдут войной.

– До этого еще далеко, – безмятежно ответил я, объезжая корзину, оставленную на дороге.

Около двадцати моих крестьян копошились в поле поодаль. Увидев меня, они разогнулись, сняли шапки, поклонились, а потом вернулись к своим прежним занятиям.

– Почему далеко? – Никер никогда так просто ни с чем не соглашался. – Наш сосед, барон Понци, спит и видит, как бы с нами разделаться. Это раз. Бургомистр Фоссано считает, что мы мешаем ему в его делишках. Это два. Местные жрецы полагают, что нам нужно прекратить совать свой нос в их вотчину. Это три. Народ же нас просто боится и не понимает наших действий. А сплетни о тебе вообще дико слушать. Это четыре.

– Они пока еще не готовы действовать, – успокоительно сказал я, присматриваясь к дороге впереди.

Там из-за леса показались два всадника. Один тащил огромные копья, а другой ехал вроде бы налегке.

– Храмовник с оруженосцем, – наметанный взгляд Никера зрил прямо в корень очередной проблемы. – Еще один! Вот, пожалуйста… И почему нам не затаиться и не притвориться нормальными, будто мы такие же, как все? Деньги есть, замок есть, что еще надо? Реализуй свои планы постепенно, не столь явно.

– Александр Македонский не понял бы тебя, – мягко пожурил я поэта. – Он, к примеру, хотел всё. Весь мир!

– А ты разделяешь взгляды Македонского? – тревожно спросил Никер.

– Нет.

– Слава Многоединому! – раздался непритворный вздох облегчения.

– Он слишком торопился, – пояснил я. – Потому его империя оказалась хрупкой, сразу же развалилась. А надо действовать иначе: откусываешь кусочек, перевариваешь и только потом откусываешь другой…

Никер издал такой звук, будто чем-то поперхнулся.

Храмовник приблизился. Красный круг на белой накидке напомнил мне флаг Японии. Но сам рыцарь на японца не был похож. Из-под шлема торчала светлая бородка, да и рост у храмовника был, вероятно, слишком велик для жителя Страны восходящего солнца.

Мы остановились. Из-за спины рыцаря выехал оруженосец в отлично начищенных доспехах.

– Благородный барон Арт! Мой господин, сиятельный рыцарь-монах Умрехт, имеет честь вызвать вас на поединок…

– Ну, начинается, – буркнул Никер. – Я предупреждал ведь. Это уже второй. Скоро конца им не будет.

– …хотя мой господин – вызывающая сторона, он, однако, просит господина барона, чтобы разногласия между вами были улажены как можно быстрее. Лучше всего – здесь и сейчас, – оруженосец торжественно закончил речь.

Никер хотел что-то сказать, но я остановил его жестом.

– И в чем же эти разногласия? – ироническим тоном спросил я. – Мне жутко любопытно узнать. Тем более, если я не ошибаюсь, мы с господином