Никер снова засмеялся.

– После обыска тебе выдадут простое платье, в котором ты будешь ходить до самого обмена. Я больше не рискну приставить к тебе мужчину- стражника, тебя будут охранять женщины под руководством нашей Вероники. Познакомься.

Ключница отбросила назад длинную русую косу. Вероника выглядела, конечно, не так шикарно, как магичка, но все-таки совсем неплохо. Пухлые щеки и слегка курносый нос делали ее похожей на деревенскую красавицу.

– Однако мои женщины довольно слабые, и я не хотел бы, чтобы им был нанесен какой-то вред, – продолжал я. – Поэтому тебя закуют в ножные кандалы, а цепь вделают в стену.

– Арт! – Никер возмущенно развел руками.

– Иди к черту, – дружески ответил я. – А ты, дорогуша, раздевайся.

Судя по злому лицу, Виолетта хотела сказать что-то резкое, но вдруг передумала. Она слегка улыбнулась и принялась расстегивать черную куртку.

Никер задвигался. Я же просто наблюдал за сногсшибательным зрелищем. Красота магички не вызывала никаких сомнений. Когда Виолетта следом за курткой сняла белый корсет и обнажила грудь, Никер встал так, чтобы между ним и девицей находился стол. Грудь напоминала крепкие яблоки. Хорошо очерченные розовые соски четко выделялись на фоне белоснежной кожи.

– Продолжать дальше, господин барон? – магичка, казалось, не испытывала никакого стеснения. В уголках ее губ притаилась торжествующая улыбка.

– Продолжай, – подтвердил я, как хотелось надеяться, равнодушным голосом.

Виолетта сбросила сапожки и штаны для верховой езды. Затем магичка выпрямилась во весь рост, чтобы показать нам нижнее белье черного цвета, и медленно сняла его, глядя мне прямо в глаза.

Никер пробормотал что-то неразборчивое.

– Вероника, платье! – распорядился я.

Ключница развернула длинное серое платье, которое принесла с собой, и протянула магичке.

– Зачем же платье? Разве вам не нравится смотреть на мое тело, господин барон? – ее голос звучал так, словно она уже знала ответ на этот вопрос.

– У тебя на плече шрам, – я показал на едва заметный шрамик над левой грудью. – Для меча, шпаги или кинжала слишком узок. Неужели рапира?

Магичка выхватила платье из рук ключницы.

– Это все, что вы заметили, господин барон?! Шрамик, которому десять лет?!

– На нем не написан возраст, – я пожал плечами. – Одевайся быстрее, а то простудишься. Мне бы хотелось, чтобы во время обмена твое здоровье не подкачало.

Виолетта принялась натягивать платье злыми резкими движениями.

– У меня остался последний вопрос, – я встал со стула, который резко скрипнул. – Что ты собиралась делать с Инкаром после побега? Убила бы его?

Карие глаза широко раскрылись.

– Зачем его убивать, господин барон? Он стал бы моим вечным воздыхателем. У него все задатки к этому. И защищал бы меня.

– Задатки, говоришь? – хмуро ответил я и повернулся к поэту. – Никер, ты разбираешься в таких делах, постарайся выбить эти задатки из Инкара.

Между тем барон Праст нанес довольно чувствительный удар. Он захватил мою повозку с товаром. Я бы так не переживал, если бы не возлагал на эту повозку большие надежды. Дело в том, что мне катастрофически не хватало денег. Не могу сказать, что крестьянские хозяйства приносили плохой доход. Зерно, сыр, кожа, шерсть – все поступало исправно, только кому это продавать? У моих соседей закрома трещали от того же зерна, сыра, кожи и шерсти. И у прощелыги Понци, и у наглеца Праста и даже у благожелательного Карла товар выглядел идентично. Бедный городок Фоссано просто ломился от такого добра. Если бы я не приторговывал хилой, то на первых порах сидел бы вообще без звонкой монеты. Последние три месяца обещали изменить ситуацию. Я переманил несколько мастеровых: специалистов по доспехам и художественной ковке, ювелира, двух гончаров и скорняков, четырех плотников и одного бондаря. В мои планы входило поточное производство всяких мелочей: решеток, курток, сапог, колец… все, что можно выбрасывать на рынки небольших городов.