Николаус, думает Мину. Я и Николаус. Два неудачника. Жалких и никому не нужных.
И Мину делает то, чего не делала никогда в жизни. Прямо посередине лекции она берет свои вещи и уходит. Ее зовут, но она не останавливается, идет и идет, пока не приходит домой.
Не зря Мину все время боялась попасть впросак и ждала разоблачения.
Наконец это случилось. Мину Фальк Карими – блеф. Она – ничто. И это доказано раз и навсегда.
«Лазанья – преврати будни в праздник!» – написано на самом верху листка, который Ванесса держит в руке.
– Упс! Оказывается, в фарш надо еще 125 грамм куриной печенки добавлять, – говорит она.
Эвелина изображает рвотный звук и подносит два пальца ко рту. В другом случае Ванесса засмеялась бы, но сейчас ей не до смеха. Столько всего нужно не забыть сделать! До сих пор ее репертуар на кухне ограничивался макаронами с кетчупом и яичницей.
– Но можно, наверно, обойтись и без печенки? – спрашивает она с надеждой. – Или нужно тогда положить побольше фарша?
– Откуда я знаю, – рассеянно отвечает Мишель, сидя на полу и почесывая живот Фрассе.
«Помощи от вас никакой», – с раздражением думает Ванесса, убавляя огонь на плите, чтобы соус бешамель не пригорел.
– Извини, конечно, – добавляет Эвелина, – но ты что, обиделась, что мы не купили куриную печень? Ее не было в списке.
– Знаю, – говорит Ванесса, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не заорать на Эвелину. – А вот корень сельдерея в списке был.
– Да я вообще понятия не имею, что это такое.
Ванесса тоже не знает, но не хочет в этом признаваться. Сковородка шипит, когда она бросает на нее лук.
– Ну и фиг с ним, – говорит она. – Нормально будет и без него.
– Ты где этот рецепт-то нашла? – спрашивает Эвелина. – Средневековый какой-то.
– Может, вы мне лучше поможете?
Глаза Эвелины расширяются.
– Вообще-то мы и так уже сходили в магазин, пока ты квартиру убирала. Ты что, забыла?
– Не строй из себя дуру, – выпаливает Ванесса. Но, увидев обиженное лицо Эвелины, добавляет: – Извини! Конечно, спасибо вам за помощь. Но я жутко нервничаю.
Взгляд Эвелины становится сочувствующим, а Мишель поднимается с пола и подходит к ним.
– Скажи, что надо делать, – говорит она.
– Все будет хорошо, – добавляет Эвелина.
В душе Ванессы поднимается волна признательности к друзьям – своим
– Мишель, почисти морковь, а без сельдерея уж ладно, обойдемся. Эвелина, можешь нарезать все очень мелко?
Как послушные солдатики, они занимают место у кухонного стола и достают все необходимое.
– Как ты думаешь, получится у нас? – спрашивает Мишель.
Она чистит морковь так же медленно, как и разговаривает, возит ножом по одному месту много раз. Ванессе хочется вырвать морковку у нее из рук, но она медленно и осторожно мешает соус, пытаясь дышать в такт своим движениям.
– Никке терпеть не может Вилле. Он считает Вилле бандитом и гангстером, – говорит она. – А мама верит всему, что говорит Никке. И плюс она против нашей помолвки.
Теперь стало понятно: мама до сих пор терпела Вилле только потому, что думала, что у них с Ванессой все несерьезно. Но помолвка напугала ее, и она возненавидела Вилле. Теперь она талдычит, что Ванесса слишком молода для таких жизненно важных решений, как будто сама когда-то не приняла еще более жизненно важное решение, по пьянке забеременев в шестнадцать лет невесть от кого.
Ванесса надеется, что этот вечер все изменит к лучшему. Она приготовит эту чертову лазанью, у нее получится очень вкусно, и все поймут, какая Ванесса на самом деле взрослая. А Вилле очарует маму, он обещал постараться.
– Но вообще-то Вилле и правда сбывает наркотики, – уточняет Мишель. – Никке его даже типа арестовывал.
– Это было не за сбыт наркотиков. А за то, что он курил траву в общественном месте, – вставляет Эвелина.
– Моя мать считает, что если один раз покурил, то на следующий день пойдешь продавать себя на улице за наркоту, – говорит Мишель. – Она вечно думает, что я наркоманка. Бывает, я устану, а она: «Ты употребляешь наркотики?» Если настроение плохое или, наоборот, слишком хорошее: «Употребляешь наркотики?» Если только я веду себя не так, как ей хочется, она считает, что это из-за наркоты.
– Мои предки точно такие же, – соглашается Эвелина.
– Их, наверно, делали на одной фабрике с моей мамой, – замечает Ванесса.
Мишель ухмыляется. Она начинает говорить о новой стрижке, которую задумала сделать, и они с Эвелиной с головой погружаются в обсуждение аргументов за и против челки. Ванесса едва сдерживается, чтобы не прибить их.