Оставалось узнать, что за портьерами. Собравшись с духом, бывший капитан сделал пару шагов и заглянул в щель между ними. Оказалось, что внутри тоже притон. Но совсем небольшой, на восемь кушеток, и куда приличнее того, из которого Эльвин недавно вырвался с боем. На кушетках, закрыв глаза и погрузившись в навеянные дурманом грезы, лежал каниец, две канийских женщины, трое гибберлингов, скорее всего из одной семейки, один эльф, лицо которого уже тронули признаки старости, и эльфийская женщина, настолько прекрасная, что у Эльвина, без преувеличения, дух захватило. Но он себя одернул – не в той он сейчас ситуации, чтобы предаваться эротическим фантазиям.

Чуть в стороне от кушеток дремал эльф, по всей видимости, маг, продающий дурманящие заклинания и заведующий этим небольшим притоном. Кроме него и клиентов, погруженных в глубокий сон, в помещении никого не было. В стену были вмонтированы несколько грубых шкафов, скорее всего, в них лежали пледы и покрывала для кушеток. У Эльвина мелькнула мысль, что это могут быть и не просто шкафы, что в них, по разбойничьей традиции, может оказаться потайной выход, на случай неожиданного визита Городской Стражи.

Дальше медлить не имело смысла. Эльвин раздвинул портьеры и шагнул внутрь, на ходу извлекая кинжал из ножен. Хозяин притона тут же вынырнул из дремоты и ошарашенно уставился на мерцающее острие кинжала. Обладая магическими познаниями, он, безусловно, сразу понял, какая сила заключена в старинном клинке, а потому в глазах его стала заметна тень ужаса.

– Я не хочу тебя убивать, – признался Эльвин. – Мне просто нужно уйти от погони. Понимаешь?

Хозяин кивнул.

– Тут есть другой выход?

Маг не ответил, раздумывая, что ему выгоднее: выдать тайну или скрыть, в надежде, что незваный гость попросту уберется на улицу. Так показалось Эльвину, но через миг он понял, что сильно ошибся. Совершенно неожиданно он получил сокрушительный удар сзади. Целились, скорее всего, в затылок, но чуть промахнулись, и удар пришелся по шее. Зато с такой силой, что перед глазами Эльвина развернулась короткое, но очень красочное огненное представление, состоящее из цветных кругов, звезд и искр. Он отлетел к дальней стене и впечатался в шкаф, едва не выронив из рук драгоценный кинжал.

Миг он ощущал себя оглушенным, но все же нашел силы развернуться и выставить перед собой острие оружия. Когда перед глазами прояснилось, Эльвин разглядел перед собой тощего высокого канийца, одетого в черный облегающий костюм. За его спиной зияла в стене темная ниша, прикрытая драпом, из которой он, судя по всему, и выскочил по сигналу хозяина. На лице канийца виднелись глубокие колотые шрамы, а один глаз открывался хуже другого, что создавало эффект злобного прищура. В каждой из рук противник держал по кривому лезвию без рукоятей – такими можно не только вспороть живот на близкой дистанции, но и успешно поразить броском шагов с восьми. А от стены до стены в притоне примерно столько и было.

Эльвин понял, что нельзя давать противнику навязать дальний бой, потому что в метательных свойствах трофейного кинжала были большие сомнения. Поэтому Эльвин, расправив крылья для мягкости приземления, прыгнул вперед, метя между кушетками.

В тот миг, когда колени коснулись пола, одно из кривых лезвий со свистом пронеслось над кромками крыльев и с сухим стуком вонзилось в дверцу шкафа. Хозяин притона отпрянул к стене, а Эльвин, кувыркнувшись через плечо, поднялся во весь рост в неожиданном для противника месте – в трех шагах от него. Тощий каниец попытался наискось полоснуть эльфа серповидным клинком, но, на взгляд бывшего капитана, это вышло очень непрофессионально. Уклонившись от удара и дождавшись, когда рука противника замрет в крайней точке горизонтальной траектории, Эльвин нанес хлесткий удар голенью по запястью канийца. Нож вылетел из руки, воткнулся в потолочную балку и остался торчать в недосягаемости для человека. А вот эльф, при желании, одним взмахом крыльев мог поднять себя на такую высоту и воспользоваться оружием.

Оценив ситуацию, каниец поднял руки, мол, сдаюсь. Но что с ним теперь делать, Эльвин представления не имел. Убивать безоружного у него бы рука не поднялась.

Но ситуация решилась сама собой. Улучив момент, каниец бросился на Эльвина, как голодный пустынный драконид бросается на свою жертву. С голыми руками, стиснув кулаки и пытаясь всадить один из них в челюсть эльфа. Такого удара, с учетом большей массы противника, Эльвин бы точно не выдержал, он закончился бы гарантированным нокаутом. Но эльфы, проигрывая людям в размере тел, значительно превосходили их в скорости реакции, ловкости и сноровке. Бывший капитан просто увернулся от удара, но каниец, не встретив опору для кулака, потерял равновесие, сделал слишком уж длинный шаг и напоролся на лезвие кинжала. Тот пробил грудь навылет, так что из раны на спине кровь хлынула сильнее, чем спереди. Каниеец, изогнувшись дугой, повалился на бок между кушетками.

Никто из спящих не пробудился, их грезы были слишком уж далеки от реальности. А вот хозяин притона ощутил себя неловко. Расправив крылья и прижавшись спиной к стене, он глянул на Эльвина заискивающим взглядом. Но убить эльфа – для эльфа очень уж страшное преступление. И не в уголовном наказании дело, тут уж семь бед – один ответ. Просто это выходило за рамки эльфийской морали.

Впрочем, даже без учета морали, Эльвину не выгодно было убивать хозяина притона.

– Есть другой выход? – Бывший капитан повторил свой вопрос.

На этот раз маг закивал.

– Показывай! – прошипел Эльвин.

Хозяин притона бросился, как и предполагалось, к одному из шкафов, распахнул дверцу, выкинул на пол груду подстилок. За ними виднелся