воспользовавшись суматохой, спустился в насосную. Раздался вопль, где-то там, наверху. Леша испугался, что мертвец не даст ему найти тело, и мама, Наташа, Андрей и Егор погибнут. А больше всего он боялся, что, даже найдя тело Юры, они умрут. Все равно.

Алексей начал осматривать углы и пространства между трубами, где могло поместиться тело мальчика. Таких мест было множество. Складывалось такое ощущение, что проект трубопровода разрабатывался именно с этой целью. Для игр детей или для пряток от монстров. Юрку же что-то загнало сюда? Обязательно загнало. Потому что не будет прятаться тот, кто ищет, если он не напуган. Лешка был напуган не меньше десятилетнего пацана, хоть самому прячься.

Он попробовал прикинуть, где бы смог спрятаться сам, если бы был мальчиком. Шум и крик наверху жутко отвлекали. Леша знал: чтобы прекратить вакханалию, ему надо скорее отыскать труп своего дядьки. Он лег на пол и проверил каждую щель. Лоскуток оранжевой ткани на ржавом шве одной из труб. Леша достал и осмотрел его. Мальчик здесь пролез и зацепился. Одинцов просунул руку с фонариком и посветил. Он был там.

Алексей схватил его за шорты и потянул на себя. Он не заметил, когда наверху стало тихо. Он потянул еще сильнее. Было тяжело, будто он тянет не высушенный труп ребенка, а упирающегося бегемота. И тут труп повернул к нему лицо, по которому ползали насекомые. Большой жук заполз в глазницу и, развернувшись, остался там сидеть, словно у окна. Из носа выползла мокрица и, свернувшись, скатилась на пол. Труп вонзил когтистые почерневшие пальцы в руку Леши. Одинцов вскрикнул, но шорты не выпустил. Юрка заверещал, вывернулся и попытался укусить Лешу.

– Леша. – Голос Наташи прозвенел рядом. – Соль!

Копылова легла рядом и протянула в сторону мертвеца пластиковый стаканчик с солью. Насекомые заметались, черная кожа, обтягивающая кости, начала отслаиваться и лоскутами падать на пол. В глазницах что-то заворочалось, запульсировало, заклокотало. Наташа от испуга рассыпала соль. Несколько крупинок попало на черный скользкий клубок, ворочающийся в черепе. Раздался звук, не сравнимый ни с чем земным. Черная слизь из глазниц вырвалась вверх, образуя струящийся столб. Оглушительный хлопок стал апофеозом этого мистического представления. И все исчезло, оставляя запах серы.

– Как думаете, мы выиграли? – спросила Наташа, когда они достали истлевшее тело из-под труб.

Валя и Андрей пожали плечами. Всем хотелось верить именно в это.

– Не совсем, – ответил Леша.

– Что? – Наташа напряглась и попыталась нащупать хотя бы несколько крупинок соли в кармане.

– Стук-стук, за себя, – сказал Одинцов и постучал ладонью по трубам. – Вот теперь выиграли.

Они обнялись и рассмеялись. Смех не был веселым, но облегчение в нем было неимоверное.

– Да сбежал он. – Полицейский отряхнул рукав и снял паутину с козырька фуражки.

– Вам же говорят, он там! – возмутился Леша.

– По-твоему, мы плохо делаем свою работу?

Между Одинцовым и полицейским встал Андрей.

– Слушайте, он ничего такого не говорил. Просто давайте поищем получше. Много лет назад мальчишку не нашли…

– Не надо путать тогда и сейчас, ладно? Мы полиция, – с гордостью произнес полицейский.

Причем, судя по его возрасту (он едва ли был старше Алексея), молодец действительно верил в совершенство полицейской реформы.

– Да, да, конечно. Но может быть, мы еще раз поищем. Сами, – сказала Валя, хотя еще раз спускаться в подвал она бы не решилась.

– Об этом не может быть и речи, – сказал мужчина в гражданской одежде. – Вы и так дел наделали.

– Это мы наделали?! – не унимался Леша. – Мы нашли тело, которое пролежало…

– Так! – отрезал полицейский в гражданке. – Доступ гражданских на место преступления запрещен. Опечатывайте, – приказал он женщине, стоящей до этого в стороне. – До выяснения всех обстоятельств это место преступления. Что касается вашего друга… – Полицейский посмотрел на Одинцова, ожидая возмущения. – Если не вернется через три дня, ждем родственников с заявлением. Но что-то мне подсказывает, что дружок ваш смотрит сейчас на вас и посмеивается.

Как только разъехались машины, у подвала появился силуэт. Сначала едва заметный и подрагивающий, словно луч фонарика «жук», потом силуэт налился и ничем уже не отличался от фигуры человека. Несмотря на бледность, вмятину во лбу и отсутствие очков, в нем узнавался Егор Авдеев. В его глазах зашевелилось что-то черное, мерзкое и скользкое. Он сделал шаг в сторону друзей, но потом резко развернулся и, просочившись сквозь опечатанную дверь, исчез в подвале.

Некоторое время еще слышался треск динамо-машинки…

…но потом все стихло…