хотелось!

Тем временем Ровал снова окинул меня хмурым взглядом, после чего подхватил лежащий на спинке кресла плащ и подошел. Я моментально оказалась завернута в темную ткань, теперь платье было практически полностью скрыто.

— Садись. — Колдун указал мне на кресло, сам же занял стоящий чуть поодаль диванчик.

Я послушно кивнула и прошла на указанное место. В глубине души клубилась обида и желание послать всех к чертовой матери, но… Кто я такая, чтобы решать, в чем ходить и куда?

Ответ, как всегда, убивал все приличествующие свободному человеку эмоции своей железобетонностью: я — всего лишь рабыня, которая, по задумке хозяина, должна умереть. И чтобы этого избежать, у меня есть только один шанс. Поэтому надо сохранить существующий образ, оставить гордыню, забыть про обиду и с улыбкой говорить: «Да, господин».

При этой мысли взгляд упал на Ровала. К счастью, разноглазый этого не заметил. Он хмурился и смотрел куда-то в сторону. Дабы не привлекать к себе внимания, я поторопилась отвести глаза и тут же наткнулась на еще одного страдальца — авокадо.

Деревце так и стояло рядом со стеночкой у входа. Судя по виду, чувствовало себя растение вполне прилично. «У него шансов выжить куда больше», — с горечью констатировала я и нечаянно поймала на себе задумчивый взгляд Ровала. Отчего моментально напряглась.

Молчаливое разглядывание заставило судорожно искать ответ на вопрос: о чем думает сейчас разноглазый? Перебирает варианты, как меня прирезать, или…

Стоило мне вспомнить об утренних объятиях, как щеки начали гореть с новой силой, а по телу пробежала будоражащая дрожь.

Внезапно распахнулась входная дверь. Вздрогнув, я оторвалась от своих переживаний и устремила слегка испуганный взгляд на Дрэнга.

— Я все узнал, — с порога заговорил мужчина. Блондин просто излучал раздражение и недовольство. — Кто бы мог подумать, что целители настолько болтливы.

Ровал тихо ругнулся, а Дрэнг продолжил рассказывать:

— Старик, выйдя от нас, практически мгновенно попался в руки пронырливому управляющему и выдал, что приходил твою невесту лечить. Естественно, когда я заказывал простое платье и обувь, они решили: это «простое» должно быть определенного уровня. — И, поморщившись, добавил: — Можем платье вернуть, обычный сарафан точно найдется.

— Времени нет. — Ровал отрицательно качнул головой.

Словно подтверждая его слова, в дверь постучали, и после приглашения в гостиную вошел высокий статный мужчина средних лет. Широкое загорелое лицо незнакомца обрамляло черное каре. Одежда его не отличалась особой оригинальностью, единственное, за что зацепился мой взгляд, — несколько крупных колец с камнями на правой руке. Выглядел посетитель собранным и слегка взволнованным.

— Утро доброе, господа, — поклонился гость.

И судя по голосу, это был вчерашний купец, господин Вертуш. Я старалась не слишком откровенно разглядывать мужчину, чтобы не привлечь лишнего внимания. Вот только купец все же меня заметил и, неожиданно широко улыбнувшись, протянул:

— Хорошего утра, леди. Надеюсь, ваше здоровье уже лучше.

Я нервно сглотнула, а Ровал шумно выдохнул и сквозь зубы процедил:

— А в-вы-то откуда знаете?

Купец смутился и принялся извиняться:

— Прошу простить, ваша светлость, я понимаю, что вы… инкогнито… но тут уж, поди, вся гостиница знает…

А еще говорят, что мужчины не сплетничают! Вредная часть моей души противно усмехнулась и порадовалась очередной нежданной пакости узурпаторам. Мне права слова не давали, но смущенно опустить глазки и покраснеть не запрещали.

Ровал с силой выдохнул, разряжая напряженное молчание, и уточнил:

— Все готово к выезду?

— Да.

— Тогда в путь, — приказал разноглазый, и мужчины двинулись на выход.

Я тоже подорвалась с кресла и поторопилась к своему авокадо. У порога комнаты меня остановил Ровал. Он накинул мне на голову капюшон так, что тот закрыл практически весь обзор. Удовлетворенно хмыкнув, колдун подхватил меня под локоть и повел вниз.

Холл гостиницы преодолели быстро, благо местные не догадались провожать нас с фанфарами. Только регистраторша пожелала счастливого пути.

Выйдя на промозглую улицу, я увидела несколько груженых телег и запряженную черную карету, которую окружали несколько всадников. Господин Вертуш подошел к экипажу, открыл дверцу и с улыбкой проговорил:

— Я посчитал, что леди не стоит трястись верхом.

Едва удержалась от ответной улыбки, даже губу пришлось прикусить. Ура! Мне не придется лезть на лошадь и позориться!