мне приходилось сдерживать в себе, стиснув до скрежета зубы.

— Рут, ты бумаги все подготовил? — обратился мой благодетель к чернобородому.

Тот в ответ протянул какой-то листок, предварительно заверив его печатью. Претэк скрутил бумагу в трубочку и цапнул меня за локоть.

Кабинет Бармалея мы покинули тоже вдвоем, как и вошли. Теперь меня вели в обратном направлении.

У одной из камер с девушками мы остановились. Тут же подскочил охранник и распахнул решетчатую дверь. Со словами: «Девочки, знакомьтесь, новенькая», меня втолкнули в камеру. За спиной дважды щелкнул замок, а Претэк ушел прочь, насвистывая веселый мотивчик.

Я осмотрела помещение: голые стены, несколько широких лавок и грязная кадушка в дальнем углу. Девять девушек одарили меня скучающими взглядами и вернулись к своим делам.

Попадалова, добро пожаловать в рабство!

Мои сокамерницы сидели рядочками, как в зрительном зале, и желания знакомиться не изъявляли. У дальней стены я увидела свободную скамейку. Аккуратно пробираясь мимо флегматичных рабынь, достигла цели и с блаженством села. Вытянув гудящие от усталости ноги, я привалилась к стене и прикрыла глаза.

Поза полного спокойствия. Вот только у меня его не было. Хотелось все разнести!

Чертовы маги, чертовы работорговцы, чертов мир! И как выбраться отсюда — тайна, покрытая мраком. И есть ли теперь путь домой? Артефакт работать отказался, и, по общему мнению, виновата в этом я. Красота!

С силой выдохнув, я зло уставилась в пол. Раздражение с каждой новой мыслью только возрастало. Вспомнился беловолосый, появившийся как черт из табакерки. Радоваться или плакать от явления нового участника охоты за моей головой? Один заяц на десять собак — слишком маленькая добыча, значит, они могут из-за нее и подраться. Собственно, уже подрались, это и дало мне возможность сбежать. Но что помешает наемнику и светловолосому договориться с Ровалом? Дрэнг-то с ним общий язык нашел. Если такое случится, можно не дергаться и самой на алтарь лезть.

Пальцы отбили по скамейке нервную дробь. Рабский браслет слегка сдвинулся на запястье.

Может, стоит порадоваться, что маги меня теперь не найдут? Доживу остаток дней в этом мире в какой-нибудь глуши… Нет. О чем я думаю?! Я в рабстве! А рабы долго и счастливо не живут!

Хотя местные обитатели удрученными не выглядели. Даже запах отхожего места, расположенного в противоположном от меня углу, никого не напрягал. Брезгливо поморщившись, я отодвинулась к дальнему краю лавки. Теперь понятно, почему она единственная осталась свободной.

Я еще раз пробежалась глазами по девушкам и заметила одну странность. Все сокамерницы — расслабленные, спокойные, и ни грамма злости или негодования во взглядах. Такое ощущение, что их все устраивает.

Голова отказывалась воспринимать столь противоречивый факт в поведении невольниц и начала выдавать возможные причины этого: наркотики, гипноз, магия. Остановилась на последнем варианте. Но вот не помню, чтобы меня подвергали магическому воздействию. Никаких заклинаний не читали, руками не махали, только…

Взгляд сам собой упал на браслеты. Гладкие стальные полоски неплотно охватывали запястья. Я покрутила сомнительное украшение, но застежки не обнаружила. На сером металле каждого из браслетов был выдавлен небольшой узор, напоминающий иероглиф или руну. В раздражении дернула железяку, желая стянуть с руки. Браслет не поддался. Потянула со всех сил, чуть не вывихнув большой палец, но только натерла докрасна кожу и от боли и расстройства с шипением выдохнула.

Оставив попытки избавиться от железки, я вернулась к расслабленной позе с закрытыми глазами. Как говорил Карлсон: «Спокойствие, только спокойствие!»

Пережитый стресс дал о себе знать совершенно неожиданным образом: погрузив сознание в полудрему. Мысли, как неуловимые жужжащие мухи, роились в темноте черепной коробки. Раздражение постепенно отошло на второй план, давая передышку раскаленным нервам.

Из забытья вырвали легкие шаги и четкое ощущение, что кто-то стоит рядом и смотрит на меня. Подняв веки, я увидела молоденькую девушку в темно-зеленом сарафане, чем-то похожем на мой. Встретившись со мной взглядом, она тотчас опустила голубые глаза и нервно потеребила в руке кончик длинной светло-русой косы.

— Можно рядом сесть? — спросила невольница.

Я жестом указала на пространство справа от себя. Через какое-то время краем глаза стала ловить на себе быстрые косые взгляды соседки. Девушка явно хотела завести разговор, но не решалась. Дождаться, когда рабыня наберется храбрости, я не смогла.

— Светлана, — представилась я и постаралась доброжелательно улыбнуться. — А тебя как звать?