– Столько, сколько желаешь.
Его голос подрагивал, но не от боли.
Причина, по которой Акива нанес себе знак, военные планы – все было забыто; осталось только биение двух сердец.
А потом дверь распахнулась.
Фантасмагорическая картина: плечом к плечу, вымокшие до нитки, они брели напролом с молчаливой целеустремленностью по занятой химерами части пещеры в сторону территории, где обосновались ангелы, – по коридорам, а потом через главный зал, где собралось почти все войско… Тьяго и Лираз, волочащие за собой труп Тен.
Разговоры мгновенно смолкли. Мик опустил скрипку чуть раньше и лежал головой на коленях Зузаны, когда ее вскрик заставил его приподняться.
Исса взвилась пружиной. Будто готовая к бою кобра, словно богиня змей из какого-то древнего храма; многие вокруг повскакивали на ноги, настороженные и готовые к бою, если сейчас раздастся призыв.
Но призыва не было. Пара прошествовала мимо, угрюмо глядя прямо перед собой; миновала пост серафимов в дальнем конце зала, не останавливаясь и ничего не объясняя.
Обнаружив, что дверь Акивы по-прежнему закрыта, Лираз буркнула что-то злое и без стука вышибла ее. И вспыхнула. Акива и Кэроу, с глазами, затуманенными желанием, рядом, на каменном столе. Глаза в глаза, рука одного у сердца другого.
Похоже, что сама Эллаи, богиня-покровительница наемных убийц и тайных любовников, спустилась с неба той ночью и скользила по коридорам пещеры. Ведь промедли помощь на миг – и Лираз была бы мертва; еще миг, и застигнутые врасплох Акива и Кэроу оказались бы скомпрометированы куда больше: они уже не сидели бы, прижавшись друг к дружке, а целовались.
Но Эллаи – богиня непостоянная: она утратила к ним интерес раньше. Кэроу больше не верила в богов, и когда дверь распахнулась, свидетелями их с Акивой «падения» стали только Волк и Лираз.
– Отлично, – сухо сказала вымокшая Лираз. – По крайней мере, вы еще не раздеты.
Да уж, бог отвел, подумала Кэроу, вытаскивая руку из-под рубашки Акивы. Ей сразу стало холодно. Как быстро ее тело приспособилось к температуре его тела. И сейчас все, что не имело такого жара, казалось холодным. Несколько мгновений – и она окончательно пришла в себя: осознала прилипшую к телу мокрую одежду «гостей», стук капель, запах серы.
Зири водил Лираз к горячим источникам? Странно… Они купались прямо в одежде? Впрочем, менее странно, чем если бы наоборот, и все равно…
А потом Волк что-то втащил, и загадка разрешилась.
Труп.
– Она нарушила клятву, – сказал Волк.
Тен. Аксая.
Что?!
Кэроу спрыгнула со своего насеста, подошла к двери и присела на корточки около трупа. Первое, что бросилось в глаза, – выжженный отпечаток ладони на груди мертвой полуволчицы. Кэроу подняла глаза на Лираз, и та встретила ее взгляд еще более холодно, чем обычно.
Акива тоже приблизился к телу – а уже мгновенье спустя коридор заполнился серафимами и химерами, которые нарушили границу, чтобы выяснить, что происходит. Воины двух армий стояли бок о бок благодаря убийству. Смешно. Было бы смешно в другой ситуации.
Они все сейчас рядом с пороховой бочкой. Одна искра – и…
Волк рассказал о случившемся, не вдаваясь в детали: Тен сделала это, и Тен умерла. За короткими фразами Кэроу пыталась разглядеть реальную роль полуволчицы. В прошлой жизни они были хорошо знакомы. Мадригал воевала с ней плечом к плечу, доверяла. Аксая была дикой, но не непредсказуемой. Не дурой. Делая ее участником обмана, Кэроу доверила ей их жизнь. Она спросила, не ожидая получить ответ:
– Почему Тен так поступила?
– Это личное, – ответила Лираз.
Она стояла лицом к Акиве, и что-то в ее мертвом взгляде дрогнуло. Кэроу подумала: изменения, которые происходят сейчас с Лираз, отражаются на ее лице так же, как появление другой души меняет лицо Волка, – хотя причина здесь, конечно, другая. Сквозь зрачки Лираз не смотрела иная сущность. Просто слетела маска и лицо под ней оказалось другим: более мягким, более… девичьим?
– Она сказала – Шаббат.
