Меллиэль с любопытством подумала, что за плод взбесил их отца-императора, когда непонятно каким способом обнаружился у основания его ложа. Какой-то из тех, что они сейчас жуют, или нет?
На ее крик никто не отозвался, поэтому она заколотила вновь.
– Эй! Кто-нибудь!
На сей раз она добавила жалобное «пожалуйста!». И с раздражением поняла, что Эйдолон – ну конечно, то была Эйдолон – стояла все это время под дверью, только и ожидая униженной просьбы.
Стелианка была, как обычно, без сопровождающих и без оружия. Простое белое одеяние, ниспадающее складками и застегнутое на коричневом плече, черные заплетенные приподнятые волосы, босые ноги… Уязвимая. Конечно, эта уязвимость была иллюзией.
Ничего во внешности Эйдолон не намекало, что она воин – как любой стелианец – и военачальник. И все же именно эта молодая женщина, без сомнения, отдавала распоряжения, когда отряд… захватили. Меллиэль все еще не могла привести мысли в порядок. Она не все помнила, но… Одна изящная девушка справилась с двенадцатью бойцами – нет, Меллиэль даже и не мечтала о побеге.
Было в Эйдолон – да и во всех Дальних островах – нечто большее, нежели красота.
– Как дела? – спросила изящная девушка со стелианским акцентом, который смягчал даже самые неприятные слова. У нее была теплая улыбка; когда она сложила ладони ковшиком и протянула их вперед – стелианский приветственный жест, – ее огненные глаза вспыхнули.
Солдаты невольно ответили на приветствие. И на мужчин, и на женщин в той или иной степени подействовала чарующая загадочность мерцающих глаз Эйдолон, но Меллиэль воспринимала жест с подозрением. Ей приходилось видеть, как стелианцы, не утратив грации, творили… непостижимые вещи, так что лучше бы стелианка держала руки по бокам.
– Дела неплохо, – сказала она. – Для заключенных.
Собственный выговор даже ей самой показался простонародным, а голос – грубым и хриплым. Нескладная неловкая старуха, простая, как железный меч.
– Что там творится снаружи?
Эйдолон небрежно ответила:
– То, чему лучше бы не происходить.
Необычная словоохотливость.
– А что именно? Что там такое с небом?
– Оно устало, – ответила девушка с мерцающими глазами.
В них пляшут искорки пламени, подумала Меллиэль. Как у Акивы. И как у любого стелианца.
– Ему больно, – добавила Эйдолон. – Вы ведь знаете, оно очень старое.
Старое усталое небо?! Бред! Она просто насмехается.
– Это как-то связано с Ветром?
Меллиэль постаралась тоном выделить последнее слово.
Действительно, назвать
Беспомощные, они летели, влекомые неведомо куда. Их подхватило и понесло – сначала на восток, и ангелы тщетно били крыльями, пытаясь совладать с собственным непослушным телом, – а потом… отпустило. И они, задыхаясь, мчали обратно на запад, чтобы успеть к Калифу вовремя. Такая силища! Чудилось, сам небесный эфир глубоко вздохнул. Все эти явления наверняка связаны, подумала Меллиэль. Покрытое синяками небо, Ветер, гигантские стаи буреловов… Не природа же их, в самом деле, породила.
Вся миловидность и мягкость слетела с Эйдолон: лицо закаменело, глаза утратили блеск.
– Это не ветер.
Меллиэль продолжала допытываться, надеясь воспользоваться неожиданной разговорчивостью стелианки и получить информацию.
– А что же тогда?
– Кража, – ответила Эйдолон, явно не желая длить разговор. – Простите. Что-нибудь еще?
– Да, – сказала Меллиэль. – Что с нами сделают?
Эйдолон по-змеиному стремительно развернулась к Меллиэль.
– Ты так жаждешь, чтобы с вами что-либо сделали?
Меллиэль моргнула:
– Я просто хочу знать…
– Это еще не решено. Здесь слишком редко бывают чужаки. Я думаю, вас стоит показать детям. Синие глаза. Такая редкость.
