5
В самолёте они почти не разговаривали. Брайс взялся было читать какие-то материалы по металлургическим исследованиям, но мысли его блуждали, и он всё время отвлекался. То и дело он поглядывал в другой конец узкого салона, туда, где сидел Ньютон, невозмутимый, со стаканом воды в одной руке и книгой в другой. Книга называлась «Избранные стихи Уоллеса Стивенса». Лицо Ньютона было безмятежно; казалось, он полностью поглощён своим занятием. Стены салона украшали большие цветные фотографии водных птиц: журавли, фламинго, цапли и утки. Когда Брайс впервые оказался на борту этого самолёта, во время его первого путешествия на стройку, эти картины, расположенные здесь с таким вкусом, привели его в восторг; теперь они заставляли его чувствовать себя неуютно, казались почти зловещими. Ньютон потягивал воду, переворачивал страницы, пару раз улыбнулся Брайсу, но ничего не говорил. В маленьком иллюминаторе позади Ньютона виднелся прямоугольник грязно-серого неба.
Им понадобилось чуть меньше часа, чтобы долететь до Чикаго, и ещё десять минут, чтобы приземлиться. Они сошли с трапа самолёта на стеклянистый снег, ребристый, смёрзшийся и грязный, угодив в столпотворение унылых грузовиков непонятного назначения и толчею решительного вида людей. Ветер будто швырнул Брайсу в лицо целой горстью маленьких иголок. Брайс поглубже зарылся подбородком в шарф, поднял воротник пальто и надвинул пониже шляпу, взглянув при этом на своего спутника. Казалось, холодный ветер пронял даже Ньютона, судя по тому, как он спрятал руки в карманы и поёжился. На Брайсе было тёплое пальто, на Ньютоне ? лишь твидовый пиджак и шерстяные брюки. Видеть его в такой одежде было непривычно. Интересно, как бы он выглядел в шляпе, подумал Брайс. Может быть, человеку с Марса пошёл бы котелок?
Их самолёт отбуксировал с поля курносый тягач. Казалось, изящный маленький джет следует за тягачом угрюмо, словно страдая от бесчестья находиться на земле. Кто-то прокричал кому-то «Весёлого Рождества!», и Брайс внезапно вспомнил, что на дворе и впрямь Рождество. Ньютон обогнал его, погружённый в свои мысли, и Брайс последовал за ним, медленно и осторожно переступая через возвышенности и кратеры изо льда под его ногами, похожие на грязно-серую поверхность луны.
В здании аэропорта было жарко, душно, шумно и людно. Посреди зала ожидания стояла гигантская вращающаяся рождественская ёлка из пластика, украшенная пластиковым снегом, пластиковыми сосульками и отвратительно мигающей гирляндой. «Белое Рождество»[38]
, исполняемое невидимым слащавым хором под колокольца и электронный орган, время от времени взвивалось над гулом толпы: «
I
’
m
dream-ing
of
a
white
Chrisss- mass
…» Старая добрая святочная песня. Спрятанные где-то воздуховоды источали аромат сосны ? или пихтового масла, вроде того, каким пользуются в общественных банях. Стояли группками визгливые женщины в мехах, целеустремлённо пересекали зал мужчины с портфелями, свёртками и фотоаппаратами. Какой-то пьяный с рябым лицом рухнул в кресло из искусственной кожи. Рядом с Брайсом какой-то ребёнок во всю мочь проорал другому ребёнку: «Сам такой!». Брайс не расслышал ответа. «May your day be merry and bright, a
nd may all your Chrisss- massss-esss be whiiite
!»? Наша машина должна ждать нас у входа, ? сказал Ньютон. Что-то в его голосе наводило на мысль о боли.
Брайс кивнул. Они молча протиснулись сквозь толпу и вышли на улицу. Как хорошо было оказаться на холодном воздухе!
Машина с шофёром в униформе уже ждала у входа. Когда они удобно устроились внутри, Брайс спросил:
? Как вам Чикаго?
Ньютон коротко взглянул на него и ответил:
? Я и забыл обо всех этих людях. ? Он с натянутой улыбкой процитировал Данте: ? Ужели смерть столь многих истребила?
Если ты Данте среди проклятых ? а ты, наверное, и есть, ? то я Вергилий[39]
, подумал Брайс.
Пообедав в гостиничном номере, они поднялись на лифте в зал, где слонялись делегаты, старательно принимающие вид людей довольных, важных и раскованных. Зал был обставлен мебелью из алюминия и красного дерева в современном японском стиле, который в настоящее время служил заменой элегантности. Несколько часов они провели в разговорах с людьми, с которыми Брайс был шапочно знаком, ? и большая часть которых была ему несимпатична; трое из них выказали интерес к работе на Ньютона. Они назначили несколько встреч. Сам Ньютон говорил мало. Когда его представляли, он кивал и улыбался и время от времени делал замечания. Он привлёк некоторое внимание ? когда прошёл слух о том, кто он такой, ? но, казалось, этого и не заметил. У Брайса создалось явственное впечатление, что Ньютон очень напряжён, хотя лицо его оставалось таким же безмятежным, как всегда.
Их пригласили на коктейльную вечеринку в номере люкс ? её устраивала какая-то инженерная фирма (все расходы, конечно, вычитались из налогов). Ньютон принял приглашение. Человек с лицом хорька, пригласивший их на вечеринку, при его согласии, казалось, просиял. Глядя снизу вверх на Ньютона, который был на голову выше него, он проговорил:
Вы читаете Человек, который упал на Землю
