– Ага, берлога, – охотно откликнулся граф Замойский. – Прямо тут и размножаются неизвестным науке способом.

– Я серьезно спрашиваю.

– А ты про Гая Фокса никогда не слышал?

– Нет, не слышал. А он кто?

– Историю, Мишико, нужно учить, потому что она всегда может пригодиться.

– Зачем, если минно-взрывное дело интереснее и полезнее? И потом – русскому князю вовсе не обязательно знать байки диких древних бриттов. Я, друг мой Александр, сказками не увлекаюсь.

– Ты же грузин. Или нет?

– А ты поляк. Это разве мешает быть русским? Наша национальность от происхождения не зависит.

Нечихаев в споры не вмешивался. Он был занят закладкой мины, и отвлекаться от сего действия не собирался. Сама взрывчатка, представляющая собой прямоугольные бруски бурого цвета, довольно безопасна в обращении и не любит лишь резких ударов, а вот химический взрыватель покойного профессора Товия Егоровича Ловица – штука капризная, требующая внимательности и повышенной аккуратности. И тем и другим майор обладал в избытке, но лишних предосторожностей не бывает по определению. А разговоры мешают, как и приближающиеся громкие голоса. Их всего трое? До чего же опрометчивый поступок и преступная беспечность.

Ага, готово… теперь осталось продублировать взрыватель двумя нажимными запалами, и почти все. Это на случай, если мину все-таки обнаружат и захотят обезвредить. Обманка опять же не помешает. Всего лишь один старинный пистолет с колесцовым замком, но попытавшегося его убрать тоже ждет неприятный сюрприз.

Через десять минут Нечихаев закончил работу и бросил за пределы очерченного светом масляного фонаря круга короткое:

– Как там?

Граф Замойский вынырнул из темноты с довольной улыбкой, брызгами чужой крови на мундире и трофейной саблей в великолепных ножнах в руке:

– Все в порядке, Михаил Касьянович, но мы не знаем общую численность охраняющего подвалы караула. Вдруг обеспокоятся пропажей патрулей и пойдут на поиски? Шум поднимут, а он нашим планам повредит.

Мишка задумался. Он не рассчитывал на такую активность англичан в подземельях Парламента. Традиции традициями, но проверять подвалы каждые десять минут – это явное излишество[10].

– Живым никого не взяли?

– Никак нельзя было. Они же втроем ходят, так что хочешь не хочешь, а приходится убирать с первого удара. А то мало ли…

– Покойников хоть спрятали?

– Куда? Кругом голые стены, а если есть двери, то обязательно заперты на замок.

– И где же эти неприступные двери?

– Да вот тут, за угол, а потом два раза направо.

Воспитывавший Нечихаева генерал-майор Борчугов в свое время постарался дать приемному сыну всестороннее образование, не ограниченное ни курсом классических наук, ни рамками неправильно толкуемой и понимаемой морали. Старый ахтырский гусар имел отличающиеся от общепринятых взгляды на жизнь и нанимал Мишке лучших учителей во всех сферах человеческой деятельности, начиная от стрелкового мастерства и фехтования до ножевого боя и карманных краж. Танцы и поэзия тоже не остались обделены вниманием, но основной упор был сделан на умение выживать в любых обстоятельствах с нанесением максимального ущерба противнику. Наука вскрытия замков и проникновения за запертые двери тоже изучалась, и пара завсегдатаев Шлиссельбургской крепости получила помилование именно за выдающиеся успехи своего ученика.

Мой многоуважаемый читатель, несомненно видевший в синематографе старую фильму «Сверхчеловек против лис-оборотней Микадо» с Федором Ивановичем Шаляпиным в главной роли, воскликнет: «В жизни таких людей не бывает!» – и окажется не прав. Судьба Михаила Касьяновича Нечихаева гораздо интереснее любой фильмы, и, когда будут рассекречены некоторые обстоятельства его жизни и карьеры, вы ахнете от изумления!

На возню с замком ушло чуть больше времени, чем на изготовление подходящей отмычки – шомпол от английского ружья слишком толстый, а искать что-то более подходящее просто некогда. Но и эта железка в конце концов поддалась усилиям, и замок, проскрежетав на прощание внутренностями, открылся.

Нечихаев заглянул за дверь, чертыхнулся и знаком попросил Замойского посветить фонарем. Потом оба одновременно скривились от ударившего в нос мерзкого запаха и открывшегося не менее мерзкого вида.

– Что это, Михаил Касьянович? – Граф остановился на пороге и разглядывал кажущиеся бесконечными уходящие в темноту ряды клеток. – Тюрьма?

– Нет, Александр Степанович, это мастерская по изготовлению английского оружия возмездия.

– Они? – Замойский сделал шаг вперед, чтобы получше разглядеть людей в клетках, но Нечихаев попридержал его за локоть. – Как они могут стать оружием возмездия?