В 1808 году принимал участие в блокаде Англии в составе объединенного союзного флота. Участвовал в Царьградском сражении 1818 г., командуя соединением минных катеров. Во время русско-американской войны 1828–1829 командовал броненосцем при блокаде Бостона и Нью-Йорка, а с 1829 года по возвращении в Кронштадт – отдельным отрядом бронепалубных крейсеров.

С 1834 года – на Тихоокеанском флоте, командующий эскадрой. В 40-х гг. совершал крейсерства у калифорнийских и мексиканских берегов, участвовал в высадке десантов и укреплении береговой линии. В 1840 году произведен в вице-адмиралы, с 1848 года – полный адмирал, военный губернатор Русской Америки.

Был ближайшим сподвижником адмирала Д.В. Давыдова и завоевал большой авторитет в области военно-морского искусства. Во время Мексиканской войны 1853–1854, командуя эскадрой Тихоокеанского флота, Новиков обнаружил и заблокировал главные силы конфедеративного флота в Калифорнийском заливе, а 18 (30) ноября разгромил их в сражении в бухте Ла-Паса (1853). Для действий Новикова в этом бою характерны наступательный дух, решительность в достижении цели, эффективное использование артиллерийских, ракетных средств, а также усовершенствованных самодвижущихся мин собственной системы.

Во время осады Панамы в 1854 году правильно оценил стратегическое значение перешейка и использовал все имевшиеся в его распоряжении силы и средства для начала работ по проектированию знаменитого канала его имени.

Погиб в 1855 году в результате покушения, организованного правительством САСШ, что послужило поводом к войне и последующему присоединению к Русской Америке шести новых губерний. Похоронен в Форт-Россе в соборе Крестовоздвижения Господня.

В Петропавловске-Калифорнийском воздвигнут памятник адмиралу Новикову (бронза, гранит, 1860, скульптор Е.В. Миргородский).

Имя Новикова присвоено одному из крейсеров Российской империи».

Поначалу предложение обстрелять Лондон из своих гаубиц лейтенант Самохин встретил с воодушевлением, но при здравом размышлении эта идея показалась ему не такой уж и хорошей. Нет, его не смущали возможные потери среди мирного населения – в превращенной в крепость вражеской столице нет и не может быть мирных жителей. А если и есть, то ответственность за их гибель ляжет на совесть короля Георга и английского премьер- министра лорда Персиваля Спенсера, проигнорировавших ультиматум русского командования. И какое дело, что он напечатан в «Санкт-Петербургских ведомостях»? Судя по речам сэра Персиваля, российские газеты попадают в Англию с минимальным запозданием.

С обстрелом немного другое – изношенные донельзя стволы «секретных» орудий не позволяют обеспечить не только нормальную точность, но и более-менее приемлемую дальность выстрела. Бьют на три с половиной версты, и хоть ты тресни… дальше не хотят. Есть опасения без всякого толку растратить запас снарядов, отнюдь не безграничный, а его пополнения не предвидится.

– Да ладно вам переживать, Федор Саввич, – успокаивал Самохина майор Толстой. – Отнеситесь к ситуации проще. Мы же совсем не рассчитывали на эти гаубицы, так что любое причиненное ими разрушение стоит рассматривать как подарок свыше. Сколько у вас зарядов?

– По двенадцать штук на ствол.

– Вот! Представьте ощущения англичан, когда на их головы одновременно упадут… сколько будет умножить двенадцать на двадцать один?

– Двадцать, – поправил лейтенант. – Только что доложили о найденной неисправности в механизме вертикальной наводки.

– Без разницы, – отмахнулся Федор Иванович. – Ну так что, начинаем? Дадим британцам прикурить от их же спичек?

Мишка Нечихаев, изучавший устройство незнакомой доселе артиллерийской системы, коротко обронил:

– Лондон забит войсками, так что промахнуться невозможно.

Так оно и было на самом деле. Четыре дня назад все же состоялось генеральное сражение, в котором английская армия под командованием генерал- майора Берлинга ожидаемо потерпела поражение. Оно вообще могло превратиться в катастрофу, так как изначально имелось аж восемь командующих с равными правами, но хранящий старую добрую Англию святой Георгий спас ситуацию, направив на шатер, где проводилось совещание, тяжелый снаряд. Полтора пуда пороха – самый внушительный аргумент в спорах о старшинстве, и сэр Сессил оказался единственным кандидатом на высокий пост. Ему удалось привести в порядок деморализованных внезапным обстрелом солдат и офицеров, так что на минные поля перед дивизией Красной Гвардии вышли вполне боеспособные части.

У Тучкова имелось достаточно времени для устройства полосы заграждения, и Александр Андреевич воспользовался им в полной мере. Впервые примененная новинка – колючая проволока на вбитых в землю колах – со стороны казалась безобидным украшением пейзажа, но, прикрываемая французскими стрелками, она оказалась неприступной крепостью. А в оставленных узких проходах англичан встречала картечь. Глупо отказываться от оружия, зарекомендовавшего себя с лучшей стороны в течение нескольких столетий, не правда ли?

Генерал-майор Берлинг и тут не растерялся – бросив на заграждения сформированные из новобранцев полки, он сумел сохранить самые боеспособные части и увел их в сторону Лондона. Общие потери английской армии составили около семи тысяч убитыми, две с половиной тысячи сдались в плен, а раненых никто не считал – сэр Сессил приказал не задерживаться и уповать на милосердие азиатских варваров.

Увы, но Александр Андреевич Тучков задавил в себе неуместный в данной ситуации гуманизм и пообещал расстрелять любого, кто попытается заняться спасением неприятельских раненых.