своему племенному составу, частью сформированы из дружинников мелких вельмож, переметнувшихся после поражений царя на сторону ронгов, частью из разных бродяг и головорезов, по которым в их родных городах давно тосковали виселицы. Очевидно, Кальт не особенно дорожил союзниками и теперь спешил воспользоваться случаем и принести их в жертву богам войны.

Сомнительная честь начать первыми штурм не вдохновила предводителей северных племен. Один из князей попробовал было что-то возразить Кальту, но мгновенно был заколот одним из адъютантов полководца. Кальт же передал командование отрядом убитого князя одному из его приспешников, который поспешил на коленях выразить свои верноподданнические чувства и очень шустро поскакал к городским стенам, вполне логично полагая, что при штурме еще есть какая-то вероятность остаться в живых, но после отказа выполнить приказания ронгов в живых ему не бывать.

Конечно, атака союзных формирований на слабые участки городских стен была легко отбита жителями Айрондари, но Кальт своего достиг, внимание горожан было отвлечено от других важных объектов обороны, и его инженерам удалось подкатить почти вплотную к воротам города стенобитные орудия и под защитой высоких деревянных щитов, установленных на повозках, подтащить несколько катапульт почти к самым городским стенам. Щиты на повозках были предусмотрительно намочены водой, и попытки горожан поджечь их горящими стрелами оказались безуспешными. В то же время солдаты Кальта быстро наладили катапульты и снаряды из обожженной глины, начиненные горючими маслами и смолами, полетели в город.

На улицах осажденной столицы вспыхнули первые пожары. Пламя с подожженных строений под порывами ветра быстро разрасталось, перекидывалось на соседние домишки. И вскоре с холмов, откуда Кальт и его штаб руководили штурмом, стало видно, что пылают уже целые кварталы города.

Среди защитников столицы началась паника. Люди на стенах метались в растерянности. За их спинами уже бушевали огромные языки пламени, клубы черного дыма поднимались к небу и тянулись над долиной.

— Самое время, — процедил Кальт, обращаясь к собравшимся вокруг него вельможам и офицерам. — Гори, начинай штурм ворот. Эдис, выводи восьмой и пятый легионы к юго-западной стене. Надо захватить угловую башню! Твоим парням придется потрудиться! Спеши!

Гори и Эдис, получив указания, быстро ускакали.

Легионы Эдиса находились значительно восточнее указанного Кальтом объекта атаки. Солдатам Эдиса потребовалось около часа, чтобы перетащить и наставить лестницы, подвезти повозки и щитовые ограждения. Южные и юго-западные стены города были самыми высокими и крепкими. К тому же, ветер дул с севера и в глаза атакующим летели пыль и клубы дыма. Однако в приказе Кальта был верный расчет: с этой стороны, понадеявшись на высоту и крепость стен, горожане обороняли столицу слабее. Защитников у бойниц было немного.

Между тем город заволокло дымом и гарью. Штурм продолжался уже более трех часов, но ронгам пока не удалось добиться сколько-нибудь значительных успехов. Правда, Гори со своим отрядом выломал ворота, но эа железными створками оказался каменный завал, пробиться через который его людям не удалось.

У легионов Эдиса успехов было не больше, хотя самые отчаянные из рубак взобрались на стену и под прикрытием отряда арбалетчиков захватили юго-западную башню, но дальше дело не пошло. Защитники города дрались яростно, атаки их на захваченную ронгами башню отличались стремительностью и безумной смелостью. Было ясно, что долго люди Эдиса в башне не продержатся, если не подбросить свежие подкрепления. Однако все попытки легионеров Эдиса пробиться к отряду в башню по штурмовым лестницам успеха не имели. Солдаты быстро карабкались на стены, но гибли под стрелами лучников, засевших у бойниц рядом с башней.

Кальт искусал себе губы в кровь, и, казалось, еще немного — и он сам поскачет к стене и полезет на башню. Он часто с тревогой смотрел на происходящее у главных городских ворот, но за дымом что-либо разглядеть было трудно.

— Чего он медлит? — шептал Кальт. — Я же приказал: быстрее!

И вдруг стало видно, как от городских ворот отпрянули и побежали солдаты Гори.

— Смотрите, Ваше Высочество, — сказал Кальту один из его адъютантов, — второй легион, кажется, отступает. Неужели осажденные сделали вылазку?

Кальт в ответ усмехнулся:

— Как тебя зовут, парень?

— Мое имя — Фони из рода Просков. Мой отец сражался с вахцами под вашим командованием еще двенадцать лет назад.

— Хорошо, Фони, я вижу, ты старательный офицер. Запомни эту минуту. То, что происходит у ворот, не бегство и не вылазка. Сейчас ты услышишь небывалое! Смотри и слушай!

И вдруг, как бы в ответ на эти слова полководца, часть городской стены вместе с воротами дрогнула, точно произошло землетрясение, и до собравшихся на холмах докатился грохот и треск падающих камней.

На секунду растерянность и ужас охватили как воинов самого Кальта, так и осажденных. Затем в пролом стены по знаку полководца понеслись два резервных отряда всадников, а за ними устремились легионеры Гори, отряды князей и другие формирования.

Сражение перекинулось со стен внутрь города.

Кальт с улыбкой оглянулся на бледного, едва державшегося на ногах Фони.