более понятным.

Пока шли, Носорог вещал на всю Трафальгарскую, демонстрируя, что конфликты поколений для него – тьфу. Делился воспоминаниями. Жили-были два друга, два ушлых сталкера, одного припечатали прозвищем несправедливым, второго – обидным. Антисемит и Живчик, так их звали. Нашли они способ свободно ходить между Хармонтом и другими Зонами, обманывая разнообразные спецуры, и встретили в чернобыльской Зоне отличного парня, мечтавшего разбить все и всякие Стены. Нарекли его Пинк Флойдом, да и взяли в свой союз. И стало их трое. Так бы и делали они свой тихий бизнес, переправляя что- то сюда, что-то отсюда, если б вокруг чернобыльской Зоны не грянули вдруг мутантские погромы. Спасая семью и себя, Пинк Флойд успел сбежать через портал – вместе с женой Мариной и грудничком Петром. В Хармонте его встретили два друга, два партнера по бизнесу, они и помогли устроиться на новой родине…

– Подождите! – прервал я эти соловьиные трели, не подумав, что могу смертельно оскорбить весьма опасного человека, нрав которого не знаю. – Какой грудничок? Я же здесь родился, а не на Украине! – Посмотрел на маму. – Вы же с папой мне всегда это говорили. И папа сегодня сказал, что ты была беременная, когда вы бежали из Киева.

Живчик, к счастью, не обиделся. На секунду задумался:

– Э, нет, я же отлично помню… Марина, я что, в маразме?

Мама поджала губы, не отвечая. Знаю я это ее выражение лица – врать не хочет, а правду сказать не может. В такие моменты она становится некрасивой и жалкой, при том, что внутри, наоборот, будто каменеет, превращается в одно сердитое упрямство. Дальше бесполезно спрашивать. Это на работе она психолог, открытый для общения, с хорошей реакцией и большим набором приемов, а в жизни – уязвимая женщина со сложным характером. Она встала:

– Извините, меня ждут дети. Питер?

– Я побуду здесь, можно?

Ушла, ни на кого не глядя. Опять какой-то секрет, затосковал я, ну сколько ж можно…

– Она забыла добавить: хватит трепаться, – сказал Эйнштейн, вонзившись взглядом в Носорога. – Ты ведь из города? Вот и расскажи, чего нам ждать.

– Драки, чего еще, – сухо ответил тот. – По наши души снаряжается настоящая армия. Поставлена боевая задача: не дать мутантам уйти в другую Зону. Любой ценой.

Он в момент поменялся, как переключателем щелкнули. Был веселый безобидный бодрячок, стал угрюмый и собранный боец.

– С ними пойдет спецназ из Лэнгли под видом ЧВК, – сказал Носорог. – Как старшие товарищи. У них разведданные, экипировка, оборудование. Это серьезный противник, парни. И еще. Судя по событиям в городе, целью являются не только мутанты, но и сталкеры, просто сталкеры. Все, кто ходит в Зону без лицензии. Их уничтожали независимо от того, есть у тебя дети или нет, охота была целенаправленная.

В обращение «парни» он естественным образом включил и свою дочь. Наверное, это справедливо. Вообще то, что нас с Натали не прогнали, показывало – нас с ней причисляли к руководству, к тем, кто участвует в принятии решений. Это было лестно.

– Где вторая «Душевая», они, разумеется, знают, – бросил Эйнштейн.

– Только приблизительно и без ловушек. Карта, которую моя «жена» (он дернул скулой) вынула из меня, это суррогат. Настоящую в свое время сделал Пинк Флойд. Так что зря ты, доченька, нашу мадам прикончила, карта у нее – дерьмо. – Он улыбнулся краешком рта.

– Про телестудию тоже знают?

– А то как же. Я видел, беженцы до сих пор приходят. Если уж они знают…

– Я к тому, что до утра дотерпит или отсюда надо уходить немедленно?

– Конечно, дотерпит. Мне доложили, не готовы они пока. Ну и плюс – ночь. Спецназ ты, не спецназ, а ночью по Зоне… вы понимаете. Я выставил посты, если что, сообщат, поднимут тревогу.

– Как сообщат? – вставила Натали свое пенни. – Рации и мобильники не работают.

Она была права, радиосвязь в Зоне – один большой геморрой. Если на прием худо-бедно можно было надеяться, то с передачей – засада, никаких гарантий. Сигналы искажались самым причудливым образом. Кроме того, передатчики часто и непредсказуемо горели. Мобильники, маячки, пока пассивны, были безопасны, но стоило им начать излучать, тут же превращались в опасную штуку, от которой лучше держаться подальше.

– Сигнальные ракеты, – объяснил Носорог. – По старинке, зато надежно. Разведчики наблюдают за подходами с трех возможных направлений.

Некоторое время большие суровые дяди ползали по карте Зоны, тыча пальцами в планшет Эйнштейна. Они обсуждали, насколько критичны подходы к нашей базе, можно ли нас незаметно окружить и каким путем лучше уходить, когда пойдет спецназ. Я не вникал. Я прислушивался к тому, что происходит в коридоре, по ту сторону приоткрытых дверей. В щель вползали взволнованные голоса, один из которых определенно был мамин, а вот второй…

Отец!

Меня вынесло в коридор. Возле входа в большую студию толпились взрослые и дети, а в центре стояли, крепко обнявшись, любимые мои родители. Они целовались, не стесняясь чужих глаз, а когда оторвались друг от друга, люди вокруг зааплодировали…