непривычной позой гостя, провел его по тем отсекам и модулям, куда позволяли заглянуть габариты инопланетянина. Отдельной песней стало то, как фаэтонец вообще попал на корабль, ибо оказалось, что ни один люк его не вмещает. Пришлось освобождать грузовую палубу, но даже там Первый коммунист свернулся чуть ли не клубком, чтобы пройти шлюзование и оказаться внутри «Красного космоса».

После мучительной экскурсии по узким проходам корабля высокие договаривающиеся стороны добрались до кают-компании, где Первому коммунисту вновь пришлось расположиться на полу. Борис Сергеевич поглядывал на полуразобранную переборку, и все в его душе протестовало против столь вопиющего нарушения внутренней герметизации корабля. Однако на что не пойдешь ради первого контакта с инопланетянином!

– Цивилизацию Фаэтона погубило некрополе, – сказал Первый коммунист. – К сожалению, таков универсальный путь любой цивилизации – разум является результатом воздействия на… – он слегка запнулся, подыскивая слово, – на подходящего носителя поля коммунизма, ибо только поле коммунизма позволяет первобытной стае осознать потребность в целенаправленных коллективных действиях иного порядка, чем просто охота и защита от хищников. Первая искра разума, зажженная полем коммунизма, переходит в самоподдерживающийся режим, индуцируя поле коммунизма второго порядка и все сильнее раздувая пламя подлинного коллективизма и коммунизма. Я думаю, что человеческие гоминиды тоже проходили этап первобытного коммунизма?

– Это так, – подтвердил Полюс Фердинатович. – Но только недавно мы стали понимать, что именно в те времена были достигнуты высоты, для того уровня развития, конечно же, альтруизма, взаимовыручки. И парадоксальным образом развитие цивилизации разрушало эти достижения, заменяло их некрополем. Но такова диалектика развития – единство и борьба этих фундаментальных основ бытия сформировали спираль подъема человечества от коммунизма первобытного к коммунизму технологическому.

– Насколько я могу судить, – продолжил гигант, – на Земле сформировалась уникальная ситуация сосуществования двух типов цивилизаций – цивилизации коммунизма и некроцивилизации. Это так? На Фаэтоне носители поля коммунизма, наоборот, стали изгоями общества, отщепенцами. Возможно, на это повлияло и то, что у нас носители того или иного вида поля изменялись физически и физиологически, тогда как на Земле вы остаетесь единым видом.

– Вы хотите сказать, что на представителей вашей цивилизации поле коммунизма и некрополе влияли как мутагенный фактор? – озадаченно спросил Полюс Фердинатович. – Изменение наследственных характеристик?

– Нет, изменения оказывались более значительными, – сказал Первый коммунист. – Носители некрополя являлись, если подбирать аналогию из вашего животного мира, насекомыми, тогда как воздействие поля коммунизма превращало их в млекопитающих.

Борис Сергеевич спросил:

– Правильно я понимаю, что вы просите нашей помощи… точнее сказать, помощи нашей цивилизации, чтобы изменить зародыши фаэтонцев? Сделать основой их развития не некрополе, а поле коммунизма? Но насколько допустимо такое насильственное изменение? Распространение поля коммунизма на Земле явилось сознательным выбором большей части человечества жить по иным принципам, нежели те, которые ему навязывались некрополем. Результатом такого выбора стала сначала Великая Октябрьская Социалистическая революция, а затем и создание первого в мире социалистического государства СССР. Его успехи, а затем и победа над жестоким и страшным врагом, порожденным самыми низкими модами некрополя, стали примером для других стран. Их народы опять же сознательно выбирали путь не буржуазных, а народных демократий. Здесь же речь идет о насильственном изменении?

– Я осознаю специфику вашего развития, – сказал гигант. – Вы развиваетесь на базе социальных трансформаций, а не биологических. В результате ваш прогресс оказался гораздо более быстрым. Тот путь, который вы пробежали за десятки тысяч лет… нам для этого понадобились сотни тысяч… Для нас характерен путь именно биологической трансформации. Там, где вы изменяли свой образ жизни с помощью социальной революции, мы шли путем целенаправленной биологической эволюции.

– Простите, уважаемый Первый коммунист, вы хотите сказать, что… что фаэтонцы меняли свою биологическую сущность?! Но зачем?! – Полюс Фердинатович был поражен. – У нас опыты над человеческой природой относятся к запрещенным и противоречащим нашей морали.

– Возможно, причиной тому было близкое расположение нашей планеты к газовому гиганту, который вы называете Юпитер. Его приливное действие на Фаэтон влияло и на скорость биологической эволюции. Она была быстрой по сравнению с темпами эволюции на Земле. На протяжении нескольких поколений фаэтонцев появлялись и исчезали новые виды животного и растительного миров. Поэтому мы воспринимали подобные изменения не только как естественный, но и единственный путь развития цивилизации. Да и наша наследственность, как я уже говорил, оказалась очень восприимчива к воздействию поля коммунизма и некрополя.

– Бытие определяет сознание, – задумчиво сказал Гор.

– Что вы имеете в виду, Аркадий Владимирович? – Мартынов посмотрел на навигатора.

– На Фаэтоне, насколько я понимаю, было иначе – там сознание определяло бытие, – сказал Гор. – Представляете, как это выглядело бы на Земле? Стоит вам изменить собственные убеждения, и у вас тут же отрастает хвост. Или вы покрываетесь шерстью. Что-то в этом есть… наглядное, что ли…

– Нечто подобное капиталисты пытаются сделать, – заметил Роман Михайлович. – Вспомните нашего друга Армстронга, других заг-астронавтов. Буржуазия уже ступила на скользкий путь изменения биологической природы человека. Вспомните все эти теории постчеловечества и трансгуманизма.