как это на юге все делают. Он видит в нас людей – а ведь он король. Почти бог для нас. Ты всё это не понимаешь, Рэй. Ты никогда… Извини, но я правда им восхищаюсь. Я не хочу слышать все твои доводы в сто пятый раз. В конце концов, разве это не наш долг – служить королю?!

Пальцы требовательно застучали по моему плечу.

«В гвардию берут по протекции и только бывалых воинов. Ты никогда не воевал. На что ты надеешься?»

Я собрался с духом.

–?Сбегу на границу. На южную. Там вечно всё кипит. И мне не нужна протекция, я всего добьюсь сам. У меня получится.

Как я и предполагал, это вызвало бурю негодования. Рэй метался от ограды к ограде, размахивал руками, забывая отстукивать пальцами. А когда понял, что это не помогает, полез в драку – это всегда было его последним аргументом со мной.

Мы катались по грязному каменному полу, и не знаю, чем бы это кончилось. Боюсь, ничем хорошим, но просто не успело. Воздух вдруг сгустился, стремительно потемнел – до этого лунная, звёздная ночь была. Летняя, яркая. На расстоянии локтя видно чётко. А тут – пропало всё. И в наступившей совершенной тишине далёкий женский голос что-то говорил на высоком мальтийском, но очень далеко, не разобрать. А потом наступившая тишина взорвалась яростным гулом, темнота неожиданно схлынула, и я наконец-то выдохнул, даже не заметив, как задержал дыхание.

Рэй лежал рядом со мной, свернувшись в клубок, закрыв лицо ладонями. И крупно дрожал. Я позвал его, но он не откликнулся, а когда я потряс его за плечо – отшатнулся, закрывая руками голову. Из крепко зажмуренных глаз текли слёзы.

Я сильно испугался, особенно когда он, немного придя в себя, вдруг задрал голову, уставившись на расчистившееся небо, и беззвучно захохотал, указывая на что-то среди звёзд. Как сумасшедший.

Думаю, это был припадок, но раньше с Рэем такого не бывало.

Я отвёл его в свою каморку. В «казарму» отпускать в таком состоянии было нельзя, он ведь даже шёл с трудом. А на мою кровать повалился и заснул как убитый после принесённого ключницей чая с сонными травами.

«Ты ведь не передумаешь? – сказал он утром в ответ на мои беспокойные расспросы. – Ехать на границу. Ланс, там ужас. Ты, – его пальцы дрожали, когда он показывал, – не понимаешь. У южан чародей».

–?Ну и что? – удивился я. Читал я в исторических книгах и про войны с чародеем. Там среди сухих описаний битв эти детские страшилки не казались такими уж ужасными. – Подумаешь, чародей! У нас вон тоже, типа, призраки водятся.

Рэй снова захохотал и, кажется, был близок к новому припадку. Но обошлось.

Он больше не делал попыток меня отговорить. А на прощание вместе с заверениями: «мой дом – твой дом», «только посмей мне не писать» и так далее подарил браслет-амулет Вория, сплетённый из кожаных тонких шнуров. Среди них я заметил тёмные и светло-русые пряди – мои и его. Амулет. Рэй ничего не добавил, но и так было понятно: плёл сам. С этим браслетом я не расстаюсь до сих пор и уверен: он спасал меня не раз. А тогда Рэй надел его мне на руку и шепнул: «Не забудь вернуться». Я отмахнулся, пообещав написать, когда доберусь до границы.

Спустя седмицу после его отъезда я сбежал – даже не сдав последний экзамен. Без труда нашёл обоз, идущий на южную границу, договорился с купцами, что хотя бы до Можетки меня довезут. В копеечку вышло, ну да бездна с ними.

Уже тогда, удобно устроившись в телеге на укрытом рогожкой сене и сонно рассматривая звёздное небо, я вдруг понял, на что показывал Рэй в ту странную, колдовскую ночь.

У Чародея появился второй глаз.

Не хочу описывать ту войну. Первая война, как первый отказ, – нож по сердцу. Да и к чему? Сражения по мгновениям разобрали хронисты, крепости и стратегические пункты сто раз переходили из рук в руки, даже правители уже давно мертвы. И менестрели о той войне не поют – что интересного в южномальтийском дележе границы? Та же Война двух чародеев, хоть и короче раза в четыре, куда более богата на события… Действительно, кому важна судьба тех людей, которых уводили тогда в рабство? И поля сражений давно поросли вереском и ромашкой.

Обоз, в котором я ехал, попал в бойню под Можеткой. Я тогда, к своему ужасу, осознал, что слишком облагородился, раз посмел заиметь какие-то романтические мечты. Война виделась мне по-лордски, примерно как наши турниры или поединки на плацу. Не могу сказать, что я не был готов ко всей той мерзости, которую устроили южане на улицах города, но я отвык от такого, совсем отвык.

Правду говорят: человек, если хочет, всегда найдёт проблемы на своё… свою голову. Выжившие в Можетке прятались в храме Матери, но южан это не остановило. Храм подожгли, успевших выбраться добивали, мостовые на улицах были скользкими от крови. Мне, можно сказать, повезло: я угодил в плен ещё раньше, и моя смазливая мордашка меня вновь спасла. Конечно, такого невинного красавчика вроде меня можно было дорого продать, и я оказался уже в другом обозе, идущем в Аджахаид, бывший тогда крупнейшим рынком Овидстана.

И снова Мать смилостивилась: обоз отбили наши у Шипкиного Вала. До сих пор помню: закат, воздух аж звенит от цепей и криков, на горизонте деревушка живописно так догорает. У меня под ногами первый убитый: южанин с чёрной густой бородой, больше меня раза в два что ввысь, что вширь. Он долго дёргался, пока я его цепью душил, всё умирать не хотел. Я тоже не хотел топиться в ближайшей реке, куда оттаскивали несостоявшийся товар. Судьба тогда оказалась на моей стороне.