– Мне показалось, что она сама не понимает, что происходит, – довольно вяло отмахнулась я. – Пойду, наверное, спать, – поднялась я со стула, так и не допив вино.

– Я тебя обидел? – Энгин выпрямился, застыв с той стороны стола.

Я удивленно приподняла бровь. Это было что-то новенькое в истории наших… отношений. Два дня тому назад мы лишь кивали друг другу, встречаясь в коридорах департамента, да передавали через Сэма приветы. Сегодня он уже ночевал в моем доме, пусть и обеспечивая безопасность, и спрашивал, не обидел ли меня…

– Чем? – все-таки решила уточнить я. Мало ли… вдруг еще чего-то не понимала.

– Я сам напросился тебя охранять, – не то, чтобы удивил он меня, но заставил задуматься точно.

– И это, – я показала пальцем на лист бумаги, который весьма неоднозначно смотрелся среди тарелок и бутылок, – должно помочь тебе в нелегком деле охраны?

Убеждать, что все это не имеет никакого отношения к нашему разговору, Энгин не стал:

– Угрозу нельзя предотвратить, если не понимаешь, кто именно и почему выступает против тебя.

Прежде чем ответить, еще раз посмотрела на схему. Я, князь Северов и матушка…

Не признать его правоту было трудно.

– Есть версия, что первое покушение имело целью не только избавиться от меня, но и в создавшейся суматохе добраться до бумаг, хранившихся у Елизаветы Николаевны, – приняв не самое легкое решение, поделилась я с ним некоторыми сведениями.

В принципе шаг навстречу сделал именно он, намекнув на некоторые факты из жизни князя, я лишь приняла приглашение объединить наши усилия. К тому же помощь графа Паррея, которую тот фактически декларировал присутствием здесь Энгина, тоже дорогого стоила. Возможности его ведомства значительно превосходили наши.

– И этих самых бумаг у нее больше нет, – иронично усмехнувшись, Энгин обошел стол, остановившись напротив меня, – но покушения продолжаются.

– Либо дело не в бумагах, либо…

– Либо, – подхватил он, – бумаги являлись лишь частью решаемой кем-то проблемы.

– Еще бы понять, какое отношение ко всему этому имею я, – вздохнула я, стараясь не смотреть на Энгина.

Ростом он выше меня, перед глазами как раз его губы…

Чтобы сбить себя с мысли, каково это целоваться с ним, опустила взгляд вниз…

Вот ведь… напасть! Твердый подбородок, слегка выпирающий кадык, крепкая шея, кучерявые волоски на груди…

Судорожно сглотнув, резко посмотрела наверх, тут же провалившись в омут темных глаз…

Они становились все ближе… ближе, пока он склонялся ко мне.

Его ладонь коснулась щеки. Крепкая, надежная… чуть шершавая, привыкшая больше держать оружие, чем дарить ласку…

– Я никому не позволю причинить тебе боль, – довольно хрипло прошептал он, дыханием опалив лицо. – Никому!

Мне бы отступить, да некуда…

Мне бы остановить его, но… вот это ощущение уверенности, испытанное рядом с ним, было настолько манящим, что лишиться его оказалось выше моих сил.

Мне бы…

– Анастасия… – выдохнул он нежно. – Настенька…

А его губы уже совсем рядом, дыхание смешалось с моим…

– А вы почему еще не спите? – Сонный разомлевший голос Светланы вдребезги разбил очарование пока еще робкого, осторожного прикосновения, заставляя отскочить в сторону. – Время третий час ночи, а вам утром на службу!

Наверное, она была права…

Но отчего же тогда вдруг стало так горько?

Опять утро! Опять я дико хотела спать! Опять на столе стояли две коробочки и корзина с цветами! И опять в гостиной находились те, видеть кого я сейчас не очень-то и хотела.

– Опаздываете, Анастасия Николаевна, – поднялся мне навстречу сияющий задором Сэм. – Нас ждут великие дела!

– Вас, может, и ждут, – ворчливо отозвалась я, присаживаясь на стул, который отодвинул для меня Николас, – а меня только рутина.

– Зато какая! – тут же нашелся Самюэль. Затем, одарив меня подозрительным взглядом, посмотрел на Энгина: – Вы что, поругались?

– А должны были? – спасая нас обоих, приподняла я недоуменно бровь.

– Виль передал тебе амулет. – Не дожидаясь ответа Сэма, Николас передвинул ко мне одну из коробочек.