К Джаксам у нее отношение особое. Еще с тех времен, когда она только обустраивалась в Марикарде. Подробностей я не знала, но вполне могла догадаться, кого именно не поделили Елизавета Николаевна и отец Сэма. Императора! И хотя матушке тот нужен был лишь… как поддержка в новой и не совсем легкой жизни, советник, чьим заботам были отданы жизни первых лиц империи, даже в этой малости видел возможную угрозу.

Потом, конечно, убедился, что был не прав, но… обида госпожи Волконской, это – навсегда.

– Тогда… – Он развел руками, давая понять, что все остальные для мести не подходят. Потом вдруг посмотрел на меня… В глазах сияла надежда! – Энгин!

– Энгин? – уточнила я, не разделяя его восторгов.

Среди общих знакомых с таким именем был лишь один. Виконт Паррей. Как и Сэм – старший сын. Наследник графа Паррея, главы весьма интересного ведомства, называвшегося довольно скромно – Департамент Безопасности, но занимавшегося весьма серьезными делами.

Что удивительно, Энгин по стопам отца не пошел, служил у нас в отряде силовой поддержки. Те самые боевики, которые сначала укладывали и только затем спрашивали.

– Зря ты! – догадавшись о причинах моей задумчивости, воскликнул Сэм. – Этот от хорошей проделки не откажется. И не сдаст… в случае чего.

Про случай это он не зря. В таких делах без хорошего плана отступления никак нельзя. Влезть – не проблема, а вот выбраться, не оставив следов…

– Ладно, – спустя несколько минут, в течение которых перебирала все «за» и «против» участия в будущей проказе именно этого типа, я вынуждена была согласиться. Ничего плохого об Энгине я не слышала. Хоть и боевик, но смышленый. – Я сегодня вечером думаю, завтра – обсуждаем.

Сэм смотрел на меня… нет, не влюбленно. Мы были не просто друзьями, мы были соучастниками множества проделок, которые сделали из меня «своего парня», а из него – близкую подругу.

– На этом перерыв закончен, – соскочила я со стола. – Я к экспертам.

– А почему не спросишь, не нашел ли я что-нибудь? – ухмыльнулся он. Теперь уже задорно.

– Будь что, ты бы уже сказал, – хмыкнула я от двери. – Если появится Виль, отправь за мной кого-нибудь.

Ответа дожидаться не стала, вышла в коридор, тут же наткнувшись на Лоя:

– А я за тобой, – прихватив меня за плечи (едва не сбила), пояснил он. – Маркони жаждет узнать, как прошла встреча.

– Можешь сказать, что никак, – огрызнулась я, отступив назад. – Если нужны подробности, то после экспертов.

– Я там был, – довольно миролюбиво отозвался Лой, опустив руки. – Все забрал.

– Оперативка на нас, – нахмурилась я.

– Я ж разве спорю, – хохотнул Лой. – Грозная ты больно, госпожа Анастасия Волконская. Особенно когда в платье.

И вот как на такого злиться?!

– Маркони так Маркони, – смирившись со своей участью, вздохнула я. – Веди!

Лой посмотрел на меня… с прищуром и, согнув руку, предложил на нее опереться. Так мы и шли до кабинета старшего следователя. Неторопливо, беседуя о погоде, ценах на продукты и предстоящем летнем сезоне. Тихая пора. Хотя бы для нас.

Стол Маркони, как и у Сэма, был завален бумагами. На мгновение стало стыдно, но я не позволила этому чувству взять верх. Будь у меня выбор… Выбора у меня не было.

– Ну вот, хоть на женщину стала похожа, – удовлетворенно улыбнулся следователь, окинув меня… отеческим взглядом.

Еще один… с родительскими инстинктами. Один – понятно, в борьбе за сердце женщины все средства хороши, а второй… Со вторым тоже все было ясно. Это я в форме сотрудник департамента, а так… не пойми что.

– А так на кого? – Я присела на стул, к которому меня подвел Лой.

– А ты у матушки спроси, – улыбнулся он, тут же вновь став серьезным. – И?

– Что у экспертов? – тут же поинтересовалась я, глядя на него с восторгом практикантки.

– Ох, Настасья! – угрожающе протянул Маркони.

Зря старался. Я помнила, что начальству надо доверять. Раз сказал: «Не питается», значит – не питается.

– Хорошо, – сдался он после пары минут игры в переглядки. – Двадцать три дня назад уровень упал ниже границы контроля.

– Двадцать три дня назад! – подскочила я со стула. Прошлась по кабинету – этот хоть и находился над нашим, но был в два раза больше, прихватив еще и соседний. – Я ошиблась почти на декаду?

– Там один из контуров действовал как компенсатор, ты его не зафиксировала. Да и не могла, – поспешил он добавить, – он только на записи проявился.

Я кивнула, такое бывало, когда выстраивался сложный купол:

– Минусуем два-три дня, на всякий случай… – Я посмотрела на Маркони: – Эксперты не сказали, случайно, когда именно был взлом?

– Без схем и расчетов магического корпуса ответить на этот вопрос они не смогли, – огорчил меня Маркони. – Что по князю? – без перехода спросил он.