вытаращил глаза – сначала недоумевая, потом осознавая происходящее.
Потом пришел черед матери. Она лежала на другой стороне кровати, так что пауку пришлось взобраться туда снова и устроиться над детьми. Он приподнял ей голову, плюнул в рот, задушил. С женщиной все прошло на удивление быстро, и скоро второе тело уже лежало на полу рядом с первым.
Затем паук посмотрел на ребятишек – мальчика и девочку.
Те лежали, мирно обнявшись, и не шелохнулись, когда он приподнял одеяло, чтобы разглядеть их тощенькие тельца. На вид лет по пять-шесть, не больше, и мяса у них, хотя и нежного, было очень уж мало, кожа да кости. Воланд всегда говорил, что дети бесполезны: мяса на них нет.
Переставляя по две лапы зараз, паук отступил назад и спеленал родителей своим шелком. Затем отнес тщательно завернутые тела вниз по лестнице, на первый этаж, и через ту же открытую дверь выбрался с ними наружу, под небо в оспинах звезд.
Пока Джерид размышлял о событиях предыдущего вечера, жуя крабовое мясо в панировке, которое купил у чумазого торговца на улице, кое-что привлекло его внимание.
Два ящика опасно накренились на подводе и наконец упали. Напуганная их грохотом, лошадь рванула и понесла по широким улицам района Альтинг. Никто не попытался остановить животное, и скоро лошадь вместе с повозкой пропала в тумане, который надвинулся с моря еще вечером. Натянув потуже шляпу на уши, Джерид подошел к двум мужчинам, торопливо собиравшим с земли содержимое ящиков.
– Что это у вас тут, парни? – спросил Джерид.
Двое подозрительно уставились на него, встали и загородили собой ящики. Оба были рыжими, у того, что левее, татуировки покрывали шею.
– А тебе какая, на хрен, разница? – поинтересовался один, а другой угрожающе сложил на груди руки.
– А я, видите ли, любопытный следователь. – Джерид вытащил свой медальон. – Вы же знаете, инквизицию хлебом не корми, а дай сунуть нос в чужие дела.
– Сколько? – спросил наконец один.
– Сколько за что? – буркнул Джерид.
– Сколько возьмешь за то, чтобы… ну, это… свалить по-тихому? Ты же знаешь, как это делается, – и мы знаем.
Попытка подкупа только добавила Джериду решимости дознаться, что там в ящиках.
– Боюсь, ребята, вы не на того напали. Мне нужен ответ. Что у вас там?
Молодые люди шепотом посовещались.
– Мясо, – объяснил тот, что с татуировкой. – Развозим по иренам с бойни. Приказ босса. – И добавил: – А нашего босса зовут Малум, он лидер банды «Кровь», и ему не нравится, когда к его людям пристает инквизиция. Тебе ясно?
Джериду все было абсолютно ясно. Малум представлял собой самую влиятельную персону городского подпольного мира. А еще, если верить тому, что о нем говорили, социопата, склонного к насилию. Джерид много слышал о нем с тех пор, как приехал в Виллирен. В штаб-квартире инквизиции его имя повторяли на каждом углу, причем не иначе как боязливым шепотом. Легенды и мифы, судя по всему, окружали его таким плотным кольцом, что Джерид диву давался, как тот еще не задохнулся.
Он посмотрел на мужчин, потом на куски кровавой требухи, выпавшие на мостовую, потом снова на лица уличных бойцов.
– Мне не надо платить, чтобы я ушел, – заявил он. – Я ведь говорю, не на того напали, ясно?
Чтобы попасть в свой кабинет, Джерид должен был пройти мимо тюремной камеры в главном здании инквизиции. Несмотря на то что дела редко расследовались как положено, арестованных приводили каждый день, причем самых разных, в том числе и таких, кто ничуть не походил на преступников. Джерид начал задавать вопросы.
– Только между нами, ладно? – предупредил его один из помощников, тщедушный коротышка с копной светлых волос. – Мы арестовываем тех, кто мешает Лутто и его планам. Ну, например, надо ему снести целую улицу домов для прохода войск, а жители возмущаются, протестуют, тогда он называет это преступлением, и глядишь – у нас в камерах полно народу. Хочет он избавиться от обычных торговцев, чтобы очистить место для новых, более конкурентоспособных, тех, у кого все товары дешевле. Тогда прежних торговцев разгоняют – и это называется «свободный рынок». Но такое не всем по вкусу, люди устраивают скандал, так? А места на улицах до`роги. Городу ведь надо зарабатывать деньги. И те шахтеры, которые теряют работу, устраивают марши протеста и дерутся во время них… они тоже сюда попадают. Тем временем на улицах хозяйничают убийцы. Хотя, по-моему, «преступник» – понятие относительное, все зависит от того, с какой точки зрения смотреть. Да и вообще, я просто делаю свою работу, а хороша она или плоха – меня не спрашивайте. И смотрите, никому не говорите, а то меня в два счета отсюда вышибут, а мне неохота терять место из-за такой ерунды.
С каждым днем этот город все сильнее разочаровывал Джерида, вот и теперь он вошел в свой кабинет в состоянии глубокой задумчивости.
Там его уже ждала Нандзи.
– Утро доброе, Нандзи. – Джерид положил шляпу на стол и с громким вздохом опустился на стул.
– Доброе утро, следователь, – ответила Нандзи. – Выпьете чего-нибудь?
