нему, доставляя дополнительные мучения.

Вот дерьмо! Он знал, как ведут себя некоторые люди во время кормления. Но Онория едва не рвала простыни, выгибала спину и приподнимала бедра. Как, черт возьми, он сдержался?

«Потому что хочешь, чтобы она тебе доверяла».

Блейд почесал грудь и снова нахмурился. Это стремление было настолько важно для него, что ему удалось оттащить себя от края, когда он уже мог овладеть Онорией… И уничтожить ее доверие к нему навсегда.

– Ты о чем-то задумался. – Эсме снова принялась месить тесто. – Блейд, что происходит в твоей голове?

Он прижался бедром к скамье. Вероятно, Эсме единственная, кто мог задать этот вопрос и рассчитывать на ответ.

– Я ее едва не взял.

– Ага, но ты сдержался. Что же тебя остановило?

– А хрен его знает. Терплю. Пытаюсь завоевать ее. Частенько сумневаюсь, что она ваще сдастся.

Эсме счистила тесто с рук, вытерла их тряпкой, повернулась и обняла господина:

– Она же на тебя действует, верно?

Блейд посмотрел в ее невозмутимое лицо:

– С ней все хуже. Я тока кормился, а хочу еще. Как бы не сорваться.

– Но ты все-таки сумел с собой совладать.

– На этот раз.

И уровень вируса в его крови все рос.

Эсме поцеловала Блейда в лоб.

– Не сомневайся в себе. Ты хороший, Блейд. Я знаю, какой ты сильный. Все равно тебе придется подождать месяц, прежде чем сможешь снова от нее кормиться. Возможно, за это время она к тебе привыкнет.

– Може. – Если только он продержится целый месяц, не потребовав еще. Никогда в жизни ему так не хотелось нарушить собственное правило. – Она хош вернуть дневники.

Эсме виновато покраснела:

– Ну конечно, ты догадался.

– Вряд ли Уилл или Рип любят почитывать «Укрощение строптивой» на досуге.

Эсме отошла от господина, оставив за собой облако цветочного аромата.

– Они зашифрованы.

– Ты их глядела?

Эсме достала с полки банку для муки и вынула пару потрепанных тетрадей.

– Мне было любопытно, написала ли она что-то о тебе.

Блейд взял их, отметив, что кожа переплета мягкая и потертая. Провел ногтем по золотым буквам на дневнике потолще. Почему они так важны для Онории? Зачем рисковать жизнью и свободой, чтобы забрать их из Клиники Викерса?

Он сжал книжки покрепче. Онория. Сдержанная, разумная, скрытная. Настоящая неприступная крепость. Сначала неудачи с ее штурмом подстегивали любопытство Блейда, но в последнее время он понял, что они его только расстраивают.

Блейду хотелось, чтобы упрямица ему доверяла, делилась секретами. Хотелось узнать больше о той истинной Онор, что скрывалась под этой маской неприступности. «Черт побери, впусти меня!»

Повезло еще, что она поверила ему на слово насчет дневников, иначе в этом их осторожном танце пришлось бы сделать шаг назад.

– Больше не суйся, – приказал Блейд Эсме, поднимаясь со скамейки. – Я не шучу. Иначе я сам кой во что сунусь.

Эсме посмотрела на господина:

– Не понимаю, о чем ты.

– Да ладно? А чо скажет Рип, коли я его спрошу?

Залившись краской так, что даже шея покраснела, Эсме принялась яростно мутузить тесто.

– Ты не посмеешь.

Блейд посмотрел на нее. Умный мужчина не стал бы нарываться на неприятности, когда женщина в таком настроении, но Эсме всегда была его доверенным лицом.

– Разве?

– Если хоть слово скажешь Джону, я надеру тебе уши.

– Кому-то ж надоть снять шоры с его глаз. А то сунул голову в песок как долбаный страус. – Блейд украл со стола готовую булочку, ловко