Я создала первую молнию, не пошевелив и пальцем. И сорвалась она не с моей руки, а с потолка, ударив в пол у самых ног альт Ратгора. Он вздрогнул от неожиданности и теперь посмотрел на меня с самым настоящим ужасом. Магический удар – как, впрочем, и обычный – возможно отразить, когда знаешь, откуда он придет. И приходит он, как правило, со стороны атакующего. Если маг оказывается особенно умелым, он может отправить удар при помощи взгляда, выбрав для этого любую точку в близлежащем пространстве. Но и в таком случае источник удара несложно предсказать, достаточно лишь проследить взгляд мага.
Но после смерти я научилась управлять психомагической энергией без помощи взглядов и жестов. Мне было достаточно представить, что я перемещаюсь в пространстве так же, как прежде, когда я существовала отдельно от своего тела. И, мысленно переместившись подобным образом, я могла послать удар, никак не выдавая заранее ту точку, из которой он будет исходить. Маг, прошедший через смерть, многократно усиливает свои возможности. Старая истина, смысл которой до сих пор оставался загадкой.
Теперь я стала наносить один удар за другим. Молнии падали с разных сторон, всякий раз ударяя в пол поблизости от альт Ратгора. Гадалка из приграничного городка была права. Здесь, на балу, действительно находился ангел смерти. И этим ангелом была я.
Прежде чем нанести свой главный удар, я опять посмотрела альт Ратгору в глаза. И увидела: он знает. Он понимал, что сейчас произойдет, и уже не питал на этот счет иллюзий. «Так что, Йорам, – спросил мой взгляд, – ты по-прежнему считаешь, что твой план стоил заплаченной цены?» Его губы дрогнули в слабом подобии улыбки. «Стоил, Кейра», – безмолвно ответил он.
Еще секунду мы продолжали смотреть друг другу в глаза. «Сейчас», – одними губами произнесла я, и успела увидеть выражение обреченности у него на лице, прежде чем пущенная мною молния попала в цель.
Недавний хаос и шум поединка сменился тяжелой тишиной. Я медленно подошла к распростертому на полу телу. Склонившись, провела над ним рукой. Альт Ратгор был мертв. Не так, как я. Так, как Филипп и многие другие, кого уже не вернуть после прошлогодних событий. Распрямив спину, я повернулась к распорядителю, осторожно приблизившемуся к центру зала.
– Главу магического ведомства следует перевезти в столицу и достойно похоронить. – В моих интонациях читался приказ.
Распорядитель покорно склонил голову.
– Все будет исполнено, госпожа.
На несколько секунд я взяла себе передышку и глубоко вздохнула. Потом подошла к Гертруде.
– Ваше высочество, я сожалею, что вам пришлось присутствовать при подобной сцене. Приношу вам свои извинения.
Теперь, когда возмездие свершилось, следовало позаботиться и о внешней политике государства.
Гертруда на мои извинения ничего не ответила. Вместо этого спросила, впившись в меня внимательным взглядом:
– Вы – Кейра альт Реджина, личный маг Филиппа?
– Филипп Второй Риннолийский был убит год тому назад, – с торжественной грустью произнесла я. Грусть была искренней, торжественность – соответствующей случаю. – Но я действительно Кейра альт Реджина.
Сопровождавший Гертруду маг рассматривал меня с крайней степенью любопытства. Без страха, без ненависти, без приязни. Исключительно с интересом, нисколько не скрываемым.
– Как я понимаю, это вы обладаете умением перемещать человека сквозь дверцы кареты? – не моргнув глазом осведомилась принцесса.
Этот вопрос вызвал недоумение среди слушавших наш разговор людей.
– Только в случае крайней необходимости, – позволила себе улыбнуться я.
– Ну что ж, передайте графу Дельмонде, что он был прав в своих предположениях. Я отменяю все договоренности, заключенные с Йорамом альт Ратгором и занимавшим трон самозванцем.
– Простите, ваше высочество, но я не вполне понимаю, – проговорил, осторожно приближаясь к нам, Гастон Аделяр, дядя Антонии Сафэйра, назначенный ее опекуном и по совместительству хозяином здешних земель. – О каких предположениях идет речь?
Глядя на Аделяра, я в очередной раз подивилась, как ему могли преподнести на блюдечке – пусть и временно – титул герцога. Не надо быть знатоком физиогномики, чтобы понять, что стоящий перед нами человек не отличается ни силой характера, ни властностью, ни широтой мышления, необходимыми для управления такой территорией. У дяди Антонии на лице было написано, что он трусоват, не слишком чистоплотен и предпочитает действовать исподтишка. Впрочем, кажется, я уже упоминала свою пристрастность в данном вопросе.
– Я имела в виду не вас, – холодно ответила Гертруда, – а графа Андре Дельмонде.
– Но как же… – Аделяр откровенно смешался, но затем все-таки счел нужным настоять на своем. – Этот человек уже давно лишен графского титула.
– Не подскажете, кто именно лишил его титула и когда это произошло? – вмешалась я.
Аделяр отвел глаза и промолчал. Мой тон был достаточно ядовитым, чтобы понять: вопрос риторический и ответа не требует.
– Решения, которые принимал занимавший трон самозванец, не имеют силы, – с нажимом произнесла я, повысив голос, дабы эти слова услышали и люди, не принимавшие участия в разговоре. Некоторым не помешает узнать, что их это тоже касается. – Поэтому все перестановки, имевшие место
