целое войско агентов – все равно они не смогут помешать ему добраться до Райли и до пульта.
Если бы Гаррик успел оказаться на конспиративной квартире раньше явившейся команды, он попросту взял бы то, что ему нужно, и избавился от Уальдо Ганна. Однако теперь, когда его противниками оказались шесть вооруженных и готовых к неожиданностям крепких мужчин, полагаться только на грубую силу было неразумно. Перевес по-прежнему был на стороне Гаррика, однако Райли тоже знал толк в боевых искусствах, которым его обучал истинный мастер своего дела, и Гаррику совсем не хотелось, чтобы над ним по какой-нибудь случайности одержал верх ребенок.
Между делом он позволил себе ненадолго отвлечься, с интересом наблюдая, как изменилась Монмут-стрит с тех пор, которые он уже начал называть «своими временами». Хотя, благодаря воспоминаниям Смарта, он был отчасти подготовлен к ярким, сверкающим чудесам настоящего, совсем другое дело увидеть их своими глазами.
В его времена Монмут-стрит была улицей грошовых доходных домов, обитатели которых по вечерам высыпали на тротуары, с удовольствием зубоскаля над шуточками малолетних попрошаек, пытающихся выманить мелочь у толпы театралов. Сейчас здесь никаких попрошаек не было, да и вообще англичан было почти не видно. Хотя, если воспоминания Смарта его не обманывают, нынче называть себя британцем может кто угодно.
«Придется мне как-то с этим разобраться, – подумал Гаррик. – Когда я стану королем».
Разумеется, он шутил. Зачем становиться королем, если вся реальная власть сосредоточена в руках премьер-министра?
Гаррик допил действительно великолепный кофе, поблагодарил официанта и зашагал через улицу к «Гарден-Отелю».
Уальдо Ганн в своей конспиративной квартире был страшно недоволен. «Нору» спалили, это ясно как день. Целых десять лет он заботился об этом чудесном месте, в котором в разное время нашли себе убежище более двухсот подвергавшихся риску агентов. А теперь сюда подкатила целая толпа федералов на своих черных джипах и вломилась в его тайное убежище. Никакое уже, конечно, не тайное.
И хотя Уальдо был безусловно расстроен, что его такое теплое местечко оказалось под угрозой, в основном его снедали заботы профессионального характера.
«Я даже не знаю наверняка, кто в этой истории прав, кто виноват, размышлял он. Обвинения агента Оранжа против агента Савано очень серьезны, однако в ее личном деле нет никаких предпосылок для подобной внезапной жестокости. Конечно, в ее послужном списке есть та сомнительная история в Лос-Анджелесе, но, по моему личному мнению, она повела себя героически и спасла человеческие жизни».
С чего же она вдруг сделалась убийцей? Ерунда какая-то. Все сегодня идет не так. Вместо того, чтобы охранять беглецов, ему пришлось задерживать подозреваемых. Но особенно невыносимо было видеть, как эти неотесанные громилы топчут его бесценные итальянские ковры, а теперь еще и вздумали примерять пиджаки из гардероба.
«Если хоть один из них протянет лапу к костюму от Дзенья, я прикончу его собственными руками, – поклялся себе Уальдо.
– О, ради всего святого, – обратился он к одному долговязому агенту, развалившемуся на диване. – Уберите обувь с мебели. Это же настоящий Карл Хансен!
В кармане у него зажужжал телефон. Это был особый сигнал, означающий, что сообщение поступило по закодированной линии, а значит, является сугубо официальным. Он глянул на дисплей и прочел послание от агента Оранжа. Коротко и мило: «На подходе».
«Чудесно, – мрачно подумал Уальдо, скручивая свою седую бороду в жгут. – Еще одна муха на нашу и без того забитую липучку».
В прихожей номера прозвучал дверной звонок, и полдюжины агентов моментально взяли оружие наизготовку, чтобы направить его на любую подозрительно мелькнувшую тень.
– Вольно, вояки, – сухо бросил им Уальдо, пересекая небольшую прихожую и подходя к переговорному устройству. – Этот тоже из наших.
Уальдо Ганн понимал, что теперь, когда его должность при этой «норе» со всей очевидностью накрылась, ему, скорее всего, придется уйти в отставку. После двадцати лет обитания в изысканной обстановке «Гардена» он точно не сможет сидеть в одной конторе с этими помешанными на оружии макаками.
На дисплее интеркома отобразилась одинокая фигура по ту сторону двери.
Уальдо нажал кнопку переговорного устройства.
– Удостоверьте вашу личность, пожалуйста.
Мужчина за дверью раздраженно зыркнул в камеру, как будто слазить в карман за удостоверением означало потерять уйму драгоценного времени, затем вздохнул, достал бейдж и поднес его к глазку.
Действительно, агент Оранж собственной персоной. Не бог весть какая удачная фотография, но лицо определенно то самое.
«Допустим, – осторожно подумал Уальдо. – Но на внутреннем уровне ФБР давно уже отказалось от удостоверения личности по фотографиям. К чему они, если есть биометрия?»
– Приложите большой палец к сканеру, пожалуйста, – коротко потребовал он.
– Да неужели? – сказал мужчина с удостоверением агента ФБР Оранжа. – Я, знаете ли, тороплюсь. И не хочу торчать на холоде лишь потому, что какая-то коробка с болтами затрудняется считать мои отпечатки.
– Прошу вас, приложите большой палец к сканеру, – настойчиво повторил Уальдо, не желая тратить время на пререкания. Если Оранж так сильно
