привлекать лишнее внимание.
Боб перехватил вожжи, так и сияя от искреннего наслаждения поездкой.
– Есть, сэр, мистер Райли. А если они возьмут меня за жабры, я и словечка не скажу, честное слово Уинкла.
Райли вручил ему остатки монет, полученных от Маларки.
– Принцесса благодарит тебя, Боб.
Уинкл деловито запихал деньги в свой драный жилет.
– Вы знаете, где меня найти, если вдруг понадобится. И передайте принцессе, что в следующий раз я потребую в уплату поцелуй.
Шеви распахнула дверцу экипажа.
– Умой лицо сначала, – проворчала она, выбираясь на тротуар, – тогда, может, и поцелую.
Упомянутая чумазая физиономия на миг оцепенела в замешательстве, а затем озарилась широченной ухмылкой, когда Боб Уинкл тряхнул вожжами и покатил прочь, клянясь себе хорошенько умыться при первой же подвернувшейся возможности.
Дверь особняка на Бэйли-стрит выглядела весьма солидно: толстое дерево, латунные петли, железные заклепки. Было очевидно, что пинком ее не вышибить.
Шеви не могла поверить, что какая-то самая обыкновенная дверь остановит их именно сейчас, когда они зашли так далеко, и принялась осматриваться в поисках какого-нибудь инструмента, с помощью которого можно было взломать замок. Но на окрестных улицах не было ничего, кроме нянек с детскими колясками, наслаждавшихся утренним солнышком в сквере, или уличных торговцев с тележками, предлагавших свежую выпечку на завтрак.
– Как же мы попадем внутрь? – спросила Шеви. – Наш план может сработать, только если мы окажемся в доме.
– Не волнуйтесь, Шеви, – успокоил ее Райли. – Вспомните, мне ведь уже приходилось проникать сюда.
Ученик убийцы проворно вскарабкался на ограждение первого этажа, подпрыгнул и ухватился кончиками пальцев за подоконник этажом выше. Приподняв сдвижную раму, Райли протиснулся внутрь – точь-в-точь как это было в его прошлое посещение, оказавшееся роковым. Правда, в тот раз ему пришлось поработать фомкой, чтобы управиться с задвижкой, но с тех пор она так и осталась сломанной надвое.
Не прошло и полминуты, как Райли приоткрыл входную дверь изнутри.
– Давайте внутрь, – сказал он Шеви. – Я уже чую приближение Гаррика.
Шеви подчинилась, бормоча:
– А я вот ничего не чую. Кажется, после Олд-Найчола мое обоняние полностью отказало.
Райли закрыл дверь, но цепочку набрасывать не стал.
– Когда он близко, у меня внутри все скручивается. Я всегда мог чувствовать его приближение именно так.
Шеви прижала ладонь к своему животу.
– Знаешь, Райли, пожалуй, что-то в этом есть. Давай-ка пошевеливаться. У меня внутри крутит просто ужас как.
Гаррик извлек из своего обогащенного разума еще одно любопытное выражение двадцать первого века: «мышечная эйфория».
«Надо же, я и на йоту не чувствую усталости, – думал он, по мере того как адреналин бурлил в его крови, подстегивая работу мышц. – Это потому, что мои надпочечники вырабатывают эпинефрин. Как занимательно».
Гаррик вихрем мчался по улицам, размеренно работая локтями в стиле Карла Льюиса, одного из любимых атлетов Феликса Смарта.
Однако чувство самозабвенного наслаждения бегом продлилось недолго, и на ясный небосклон его настроения наползли темные тучи. Гаррик не мог позволить себе отдохнуть, пока пульт не будет уничтожен, а площадка портала демонтирована. Только сделав это, он может чувствовать себя в своем времени в полной безопасности.
«Райли узнает, что я был и останусь его истинным хозяином. До конца.
А когда с ним будет покончено, я подберу себе нового ученика. Более послушного. Верно говорят: «пожалеешь розги – испортишь ребенка». Больше такой ошибки я не допущу. Выберу какого-нибудь беспризорника из Олд-Найчола, откормлю и научу уважению. А если он не научится как следует, то отправится прямиком в могилу, точь-в-точь как скоро сделает его предшественник».
Гаррик срезал угол через парк и перескочил через ограду Бэйли-стрит как раз вовремя, чтобы увидеть, что спина Райли исчезает в полумраке коридора дома Чарльза Смарта.
Жажда крови желчью ожгла ему горло.
«Я убью их обоих, – подумал он свирепо. – И исчезну еще до того, как кто-нибудь успеет поднять тревогу».
Во избежание подозрительных взглядов Гаррик выпрямился, расправил плечи и зашагал по улице с безмятежным видом человека, мысли которого заняты исключительно покупкой утренней булочки и чашки кофе. Эта напускная безмятежность мигом слетела с него, как только он толкнул плечом дверь Чарльза Смарта и обнаружил, что она не заперта.
«Они в моих руках», – подумал он с торжеством, но тут же призвал себя к осторожности.
«Шеврон Савано прошла серьезное обучение. Она молода и не слишком рассудительна, но и от нее можно ждать сюрпризов».
