Жаждущие мести племена идут войной на Еноха.

Кровь течет рекой по серым улицам.

Что я наделала. Что я наделала.

Смотри.

Енох, сорокалетний старик в твердом сером панцире, принимает смерть от руки собственного сына, который убивает своих братьев и восходит на трон.

Ладно, говорит Габриэлла. Пожалуй, ты поняла.

Они парят, под ними проносятся эпохи. Серая слизь расползается. Захватывает долину, перебирается через горы и равнины; заполняя все щели, поглощает багрянец похоти и золото радости, застывающим раствором разграничивает народы и неудержимо движется дальше, бездумная и ненасытная.

Мы умоляли Его не допустить этого, говорит Габриэлла. Что есть человек, спрашивали мы, что Ты печешься о нем?

Я хотела справедливости, говорит Ашам.

Но сотворила многие смерти.

На серой улице далекого серого города серые мужчины валят наземь женщину. Крики ее подобны лиловой плесени; они привлекают прохожего, который мгновение наблюдает за сценой, а потом уходит, оставляя серые следы.

Останови их, молит Ашам. Прошу тебя.

Одно дело за раз.

Как ты можешь? Посмотри, что они делают.

Я не о том, говорит Габриэлла. За раз я могу делать только что-нибудь одно. Сейчас я с тобой, поэтому не могу помочь ей.

Тогда ступай.

Габриэлла качает головой, оставляя всполохи. Это не в моем ведении.

Серый туман окутывает женщину, она исчезает, воцаряется тишина.

Каждому свое. Мир отдали не нам, а людям, говорит Габриэлла и, помолчав, добавляет: правда, люди только все поганят.

Землю затягивает серой пеленой.

Там жуткий бедлам. Вышло так скверно, что Он подумывает все начать заново.

Я чудовище, говорит Ашам.

Нет. Тебе так кажется, потому что ты видишь плоды своих поступков. Иди дальше. Учись на своих ошибках. Превращай плохое в хорошее. Понятно? Габриэлла кладет пылающую руку ей на плечи и легонько к себе прижимает. Твой выход.

Мой?

Габриэлла кивает: если хочешь. Мне нельзя вмешиваться, а ты можешь.

Сделаю что угодно, лишь бы все исправить, говорит Ашам.

Точно? Согласием ты себя обрекаешь на вечные тяготы.

Согласна. Обрекаю.

Габриэлла раскрывает гроссбух: распишись.

Страницы пылают белым огнем. Ашам мешкает.

В чем дело? – спрашивает Габриэлла.

Нет, ничего. Просто… Что я подписываю?

Габриэлла грозно хмурится. Ты же хочешь помочь, так?

Да-да. Конечно.

Тогда подписывай.

Ашам думает о сером мире и о себе, разбившейся. Надо исправить, что напортачила, иного не дано. Она обрекает себя, и на странице белого огня появляется ее имя, написанное трепещущим черным пламенем.

Краем глаза Ашам замечает высокие силуэты; на земных волнах и гребнях ветра они прибывают со всех сторон и, кивая ей, выстраиваются нечетким полукругом; каждый многолик и полнится вечным светом. Среди них выделяется Михаил, который, как обычно, печально улыбается и говорит: ты сделала выбор; обратной дороги нет.

Высокие силуэты кивают. Их взоры светятся пугающим единодушием.

Серая пелена окутывает планету наглухо.

Когда начинать? – спрашивает Ашам.

Еще не время, говорит Габриэлла.