– Слышь, пан полковник, если немцы будут упрямиться, ты мне знак дай, почеши в затылке, хорошо?

– У потылице? Можно, зрозумив.

Тут Липатов притащил чью-то исподнюю рубаху, привязанную рукавами к ветке, я передал ее добродию, и он пошел к своим бывшим союзникам.

Немцы дали очередь поверх головы пана полковника, и он обнял крепко землю, потом помахал лежа исподней рубахой и, встав, продолжил путь.

– Липатов, звони в ДОТ, мне нужен Юсупянц.

– Так точно. Маслов, дай мне «пещеру».

– «Пещера», «пещера», вызывает «липат», «пещера», ответьте «липату».

– Товарищ капитан, на проводе «пещера». – И связист Маслов передает мне трубку немецкого полевого телефона.

– «Пещера», Юсупянца к телефону, бегом.

– Так точно, товарищ «липат».

– Лейтенант, Юсупянц слушает.

– Слушай, ты можешь по моему сигналу оэфку[288] уложить в последний броневагон?

– Запросто, товарищ капит…

– Без званий, тогда приготовь своих.

И с трубкой у уха смотрю за переговорами полковника УНР с немцами, тот поднимает руку и «лезе у потылицю», значит, надо припугнуть.

– Давай, Юсупянц, можешь даже два снаряда, но только в последний вагон.

– Так точно.

Бабах, бабах, первый снаряд пролетел на полметра выше, зато второй ударил точно в броневагон. Бедный полковник опять с размаху обнял землю, наступила тишина, и из бепо начали громко орать. Затем дверцы раскрылись, и из броневагонов повалили немцы, сразу бросая оружие.

Тут же по ним стреляют из пулеметов второго броневагона, сдавшиеся немцы врассыпную бегут в мертвые для пулеметов зоны. Значит, кто-то решил драться до последнего или ждет помощи от своих.

– Товарищи, за мной, алга-а-а-а[289]! – кричу я и бегу вперед, ко второму броневагону, все три взвода, сидевшие в окопах, бегут за мной.

Пятьдесят метров – это не очень далеко, и вот мы у броневагона, безоружные немцы лежат вповалку, не хотят умирать парни. Рядом подползает полковник:

– Добродию, пан капитан, я сделав як було в уговоре, могу ли я идти?

– Конечно, и как договоривались, можете забрать пятерых своих, и вот вам пистолет, – передаю ему «Парабеллум» и две запасные обоймы. – Так что до побачення, в следующий раз поймаю – повешу!

Полковник, подозвав своих наиболее антисоветских подельников, уходит, бороться за «Вильну Украину», по деревням и селам Полесья.

– Липатов, занять третий броневагон, Клеткин – в первый, а этих упорных сейчас выкурим.

Достаю из кармана «лимонку» и подползаю ко второму вагону, стучу гранатой по броне:

– Гитлер капут, гивми е ган, энималз[290].

В ответ мне из вагона несется немецкий мат, ну я не знаю их язык, возможно, это и не мат, но по эмоциям все-таки мат. Пришлось лезть на крышу и вкатить фашистам гранату в вентиляционное отверстие, после взрыва молчат.

Первым, открыв двери в вагон, вбегает командир отделения младший сержант Сочнев, там раздается выстрел и ответная очередь из немецкого автомата, вроде ответил Сочнев, бойцы бесстрашного сержанта вбегают за ним в броневагон, но там уже тишина. Бепо наш.

Только надо его как-то вытащить, передняя пара колес бронепаровоза на земле, он сошел с рельсов. И рельсы погнуты, значит, Юсупянц отработал хорошо, ничего, откатив бепо назад, поменяем рельс и можно докладывать командованию. Вот только как его оттащить назад?

– Товарищ капитан, а может, танками его тащить, и бойцы помогут, нам же буквально отодвинуть на двадцать метров, и поезд сам встанет на рельсы? – в унисон мне думает командир трофейной «трешки», старший сержант Авдеев.

– Ты прав, давайте выкатывайте танки из капониров и к хвосту поезда, разматывайте тросы, сейчас еще и броневики пригоним. Гаджиев, что смотришь жолдос, бепо не видел, а ну гоните все броневики сюда, надо поезд спасать.

Ох и помучались мы, пока эту сийыр[291] с жигиттар[292] на рельсы ставили, но поставили, а потом сменили рельс, за это время мы отпустили немцев, обобрав до ниточки. Документы и обмундирование оставили, но сапоги сняли. Им идти недалеко, пусть перейдут пока не взорванный автомобильный мост и катятся к шайтану.

Бепо откатили назад и приготовились дальше биться с врагами, ах да, в бронепаровозе нашли троих белорусов. Их немцы заставили водить поезд, они как раз виртуозно и свели бепо с рельсов, а я думал, Юсупянц молодец. Они во главе с Михайленко повели бепо, командиром бронепоезда назначил Клеткина, пришлось ему передать отделение пушкарей Юсупянца. Тот сам хотел на бепо, но кто тогда в ДОТе пушкарями командовать будет, я не умею. Так до вечера немистар[293] и не пришли.