– Кайта Шерран, – представилась тетка. – А вы?..

– Сатро Вайст. Лайри Риккэр.

– Ох ты, Четырехликий! Рада знакомству, лайри.

Яна улыбнулась в ответ:

– И я тоже, кайта Шерран. Скажите, пожалуйста, вы ведь наверняка всех знаете?

– Да что вы, лайри, куда мне. – Женщина явно смутилась и даже слегка порозовела.

– А кто же еще? Мы как только вас увидели, так и поняли, что вы, кайта, наверняка самая уважаемая жительница этой улицы, – вступил Рошер, нежно улыбаясь.

Кайта потупила глазки.

– Ну… э…

– Не стоит смущаться. Это ведь правда, а не пустые похвалы, – пел Рошер.

Яна едва сдерживала смех. Хорошо Ааше – на мордах волков все равно никто не поймет, скалится или смеется. Других-то нархи-ро здесь нет.

– А вы на нашу улицу по делу завернули? – оправдала похвалы кайта.

– Да, кайта Шерран. В лавку зайти хотели. Были тут прошлый раз, так приказчик… ну такой, на медведя похожий, продал лайри совершенно изумительную ткань.

– Да, цвет потрясающий! Голубой такой, насыщенный! Но мне не хватило на драпировки, – развела руками Яна. – Хотелось бы докупить.

– Ох, да это теперь не скоро, – вздохнула кайта. – Лавка-то закрыта. И дней на десять точно. Пока Иван определится, что с ребенком делать, пока жену похоронит…

– Жену?

– Похоронит?

– А вы и не знали, сатро, лайри?

– Да откуда ж нам? А вы, кайта, не расскажете?

Глаза женщины забегали еще активнее, и сходство с мышью стало идеальным.

– Ой, тут такое… Быстро и не расскажешь!

Яна сложила руки перед собой.

– Кайта Шерран, прошу вас! Так ведь нельзя! Заинтриговали – и все? Я же от любопытства умру!

– Ох, этого я никак не могу допустить, – поддразнила Яну «мышь». Впрочем, улыбалась она совершенно беззлобно. – Может, я вас приглашу выпить ягодного взвара, и мы спокойно побеседуем?

Яна бросила взгляд на Аашу.

– Да и собачку свою можете завести. Она же не станет мне на грядках гадить?

Ааша вскинула нос.

Гадить?! В грядки?! Благородный волк?!

Ну, знаете ли… за такое – и впрямь нагадить стоит!

Ягодный взвар оказался слишком сладким, плюшки – неисправимо черствыми, но полученная информация с лихвой искупала все неудобства. Стеснялась дамочка совершенно напрасно. И краснела тоже. Осведомленность у нее была на уровне.

Ивар Решви действительно был приказчиком в лавке. Умолчал он о другом – лавка принадлежала его жене. А до жены – ее родителям, а до тех – дедушке с бабушкой.

Сам же Ивар был примаком. Даже фамилия – Решви – была не его, а жены. Взял, чтобы в род войти. Только вот… Что-то ни тесть, ни теща любить, жаловать и дарить лавку новоявленному зятьку не спешили. Равно как и отправляться на тот свет. Но – увы. Около года назад тесть серьезно заболел и умер. Свекровь, с трудом пережив его смерть, отошла от дел – и в лавке теперь заправляла наследница.

Беременность сильно ничего не поменяла – что закупать, у кого, когда и за сколько, все равно решала кана Решви. И роды – тоже. Ивару такое положение дел было что нож острый, но куда тут денешься?

Разводиться?

Так ребенок же. И дом. И нажитое. И вообще… Кому ж охота с голым задом – да обратно на улицу? К тому же, зная характер каны Решви, пришлось бы бывшему супругу уезжать далеко и надолго, потому что в Далинаре он даже и места золотаря не нашел бы.

А тут такое горе…

На кану Решви (младшую) напали грабители. Нанесли несколько ударов ножом, ограбить, правда, не успели, спугнули прохожие, но спасти уже не получилось. Она угасла на руках безутешной матери. Хорошо хоть ребенок подрощенный уже, без материнского молочка обойтись сможет…

Ивар?