– Когда освободимся, окажемся далеко отсюда, в каком-нибудь безопасном месте, где мы сможем поговорить, я расскажу вам все, что знаю.

– Все?

Теперь улыбка Эша стала еще теплее.

– Все, – пообещал он. Еще один взрыв сотряс комнату, хотя он прозвучал так, словно донесся откуда-то из подвала.

Дельфина быстро заговорила, как будто полностью осознавая, что время уходит.

– Дэвид, у Луи эпилепсия. Точнее, у него синдром Леннокса-Гасто, а это означает, что приступ может начаться в любой момент. Я дала ему иновелон, пока мы ждали, поэтому он должен быть в порядке, если только адреналин не выйдет у него из-под контроля. Я подумала, что надо тебя предупредить.

– Все будет хорошо, – сказал он.

– А еще, как ты знаешь, у него гемофилия. Стоит порезаться, и он может истечь кровью до смерти, если мы не сможем быстро остановить кровотечение.

О Боже, подумал Эш.

– Что-нибудь еще?

В его голосе слышна была ирония, и Дельфина, несмотря на страх, едва не улыбнулась.

– Думаю, ты не захочешь сейчас слушать о его проблемах с пищеварением.

Эш не мог не усмехнуться.

– Значит, не будем составлять меню, пока не выберемся отсюда.

Дельфина встала на цыпочки, чтобы поцеловать его в левую щеку, но увидела легкую гримасу боли у него на лице.

– У тебя щека обожжена, – встревожилась она.

– Да, небольшой ожог, но ничего серьезного. Ну, пойдем уже.

И они направились в коридор – Эш шел впереди, а Луи в середине, все еще сжимая руку Дельфины.

Самый мощный взрыв из всех, – для него Твигг использовал взрывчатку «C4» – потряс все здание и выбросил во всех направлениях потоки огня, которые распространились по коридорам подземелья, опалили стены и выбили двери камер в случайном порядке. Огонь сжег некоторых скорчившихся заключенных, меж тем как другие остались целы.

Уничтожив Кевина Бэббиджа и Рейчел Кранц, взрывная волна прошла через приемное отделение, где было много горючих материалов, так что большая часть самого нижнего подземного этажа быстро сгорела. Остались только прогорклый, задымленный воздух и обжигающе горячие, почерневшие стены.

Но Твигг очень продуманно использовал разрушительную энергию своих дьявольских устройств. Взрывные волны и огонь добрались до шахты старого лифта, проломили отверстия в крыше кабины и взметнулись на верхние этажи, так что пламя распространялось на каждом из них, уничтожая все, что могло его питать.

Доктор Вернон Причард выглядел не так, как обычно. Галстук-бабочка распустился и едва держался на шее, верхняя пуговица рубашки была расстегнута, один конец ее воротника вылез на лацкан пиджака, покрытого пятнами крови, у ботинок из-за затвердевшей на них мучнистой пыли был неопределенный цвет. Доктор Причард был потрясен, что было ему совершенно несвойственно.

На его высоком лбу кровоточила глубокая рана, нанесенная осколком стекла, и в настоящее время он сопротивлялся попыткам испуганной медсестры остановить кровь ватой – единственным средством, которое она смогла в панике найти, несмотря на то что они находились в медицинском блоке Комрека.

Проблема состояла в том, что медицинский блок Комрека горел. Раздраженный ее неуклюжими попытками, он взял окровавленный тампон из рук медсестры и резко сказал, чтобы она шла на поиски пострадавших пациентов, нуждающихся в помощи. Он приложил к ране вату, пропитанную антисептиком, а затем зажал ее шелковым носовым платком. Но скоро и платок покраснел, пропитавшись кровью.

Все медсестры и санитары вокруг него помогали тем пациентам, которые могли ходить или которых можно было везти в инвалидных колясках, добраться до висящей на одной петле двери, ведущей на лестницу. До сих пор не видя ни одного больного на тележке, он догадывался, что его подчиненные выбирали для эвакуации только самых легких пациентов. Офисные перегородки горели, и пламя уже начинало лизать панели навесного потолка. Скоро, понял он, загорится весь потолок.

Он заметил индийца-психиатра, блестящего специалиста, молодого человека, правда, временами чрезмерно высокомерного.