Мейвен кивнул.
— После этого папа ни за что не пошлет своего наследника на войну. После нападения террористов так близко от дома я очень сомневаюсь, что он отпустит Кола дальше окраин столицы.
Ее смерть спасет Кола и поможет делу «Алой стражи».
Ради этого отдал свою жизнь Шейд. Теперь его борьба — моя борьба.
— Двух зайцев одним выстрелом, — произнесла я, чувствуя, как горячие слезы вот-вот побегут у меня по щекам.
Как бы тяжело у меня на душе ни было, а я готова поменять его жизнь на жизнь полковницы… Если понадобится, то хоть тысячу раз сделать этот выбор…
— Твой приятель также примет участие в нападении.
Колени у меня задрожали. Я боялась за безопасность Килорна, но постаралась не раскисать и внешне спокойно выслушала, как Мейвен с хмурым видом рассказывает подробности плана.
— А если у нас ничего не получится? — Когда он закончил, задала я вопрос, ответа на который принц старательно избегал.
Мейвен покачал головой.
— Все у нас получится.
— А что, если случится самое худшее, Мейвен? Что тогда?
Я не родилась принцессой. Жизнь моя не была усыпана розами. Я знаю, что от всего и от всех можно ожидать самого худшего.
Мейвен глубоко дышал, стараясь казаться невозмутимым.
— Тогда нас объявят предателями, будут судить за государственную измену и казнят.
Во время следующего занятия с Джулианом я никак не могла сосредоточиться на том, что он мне говорит, постоянно возвращаясь мыслями к предстоящей акции. Уж слишком многое поставлено на карту. Если что-то пойдет не так… Все мы, включая Килорна, Мейвена и меня, рискуем своими головами.
— Это, конечно, не мое дело, но… — начал Джулиан, однако потом его голос дрогнул. — Вы, как мне кажется, уж слишком привязались к принцу Мейвену.
Я едва не рассмеялась, но тут же почувствовала себя немного уязвленной. В этом гнезде ядовитых змей Мейвен был последним человеком, которого мне стоило опасаться. Я немного рассердилась на Джулиана.
— Я с ним помолвлена, — стараясь не грубить, ответила я.
Вместо того чтобы переключиться на другую тему, Джулиан продолжил начатый им разговор. Обычно эта спокойная, несколько отстраненная манера общения умиротворяла меня, но сегодня я испытывала лишь раздражение.
— Я пытаюсь вам помочь. Мейвен очень похож на свою мать.
На этот раз я повысила голос.
— Вы ничего о нем не знаете!
Мейвен — мой друг. Мейвен рискует большим, чем я.
— Судить о нем на основании того, кем являются его родители, — это все равно, что оценивать мою силу по цвету крови. Я вижу, что вы ненавидите короля и королеву, но Мейвен здесь ни при чем.
Джулиан устремил на меня пылающий взгляд. Когда он заговорил, голос его завибрировал.
— Я ненавижу короля за то, что он не смог спасти мою сестру, а затем женился на этой гадюке. Я ненавижу королеву за то, что она сломала Саре Сконос жизнь. Она приказала отрезать язык девушке, которую я любил… — Понизив голос, он добавил: — У Сары был чудесный голосок.
На меня накатила волна отвращения к королеве. Теперь я поняла, откуда эта молчаливость и впалые щеки. Неудивительно, что Джулиан поручил ей меня лечить. Сара не проболтается.
— Но, — очень тихо, словно утратив дар громкой речи, произнесла я, — она ведь лекарь…
— Лекари кожи не имеют дара исцелять самих себя. Никто не осмелился перечить королеве. После этого Саре пришлось жить со стыдом. — Видно было, что каждое произнесенное им слово воскрешает воспоминания, одно горше другого. — Серебряные легко переносят боль, но мы очень гордые люди. Никакая наша сила, никакие способности не могут заменить для нас чувства гордости, самоуважения и чести.
Ужас от того, что сделали с Сарой, отступил перед боязнью за собственную безопасность.
Они отрезали ей язык за ее слова. Что они сделают со мной?
— Вы забываетесь, маленькая девочка-молния.
Прозвище, словно пощечина, вернуло меня в реальность.
— Этот мир не ваш. То, что вас научили правильно делать реверансы, еще не означает, что вы хоть что-нибудь смыслите в игре, которую мы все
