Это отнюдь не было вопросом. Вилл потупил взгляд, словно извиняясь. Тристан тоже понурил голову.
— Они убили его… Серебряные убили моего брата, а теперь хотят, чтобы я вела себя так, словно мне наплевать…
— Если ты откажешься, тебя убьют, — сказал Вилл то, о чем я и так уже знала.
— Я не собираюсь им перечить, скажу все, что они от меня потребуют, но… — Голос мой слегка дрожал, ибо я понимала, что стою в начале нового пути. — Я живу во дворце, в центре их мира. Я проворна, умею хранить тайны и буду вам очень полезна.
Тристан шумно дышал. Он выпрямился во весь свой гигантский рост. Несмотря на недавнюю вспышку гнева, теперь во взгляде мужчины читалась гордость.
— Ты хочешь к нам присоединиться?
— Да.
Вилл крепко стиснул зубы и уставился на меня испытующим взглядом.
— Надеюсь, ты осознаешь, во что ввязываешься. Дело касается не только нашей личной мести. Ни я, ни Фарли, никто из алых стражников не удовлетворятся личной местью. Мы не мстим за себя, а сводим с серебряными счеты за всю нашу расу, за тех, кто был до нас, во имя тех, кто придет нам на смену. Ты не имеешь права зацикливаться на мести за брата.
Старик потянулся ко мне своей морщинистой рукой, и я впервые увидела на его запястье татуировку в форме красной ленты. Именно такие ленты- браслеты серебряные заставляют носить красных. Впрочем, эта лента — навсегда. Она стала частью Вилла. Она столь же неотделима от него, как его красная кровь, бегущая по венам.
— Ты с нами, Мара Барроу? — спросил он, беря меня за руку.
Кол говорил, что это приведет лишь к новым войнам и смертям, но есть шанс, что принц ошибается. А вдруг мы сможем что-нибудь изменить к лучшему?
Пальцы моей руки сомкнулись на ладони старика. Я чувствовала всю серьезность совершаемого мной.
— Я с вами!
— Однажды вы увидите красный рассвет, когда мы восстанем все вместе, — одновременно произнесли Вилл и Тристан.
Я помнила слова и повторяла их за мужчинами.
В мерцающем свете наши тени на стенах казались жуткими чудовищами.
Когда я вернулась к Колу, ожидавшему меня на околице поселка, на душе у меня полегчало от осознания всей важности принятого мною решения. Я приободрилась, вернула себе прежнюю храбрость и размышляла о том, что мне предстоит сделать.
Кол шел рядом, изредка бросая на меня взгляды, но ничего не говорил. Там, где я буду настаивать, допытываться и надоедать, принц — полная мне противоположность. Быть может, это военная хитрость, вычитанная им в одной из своих книг: позволь врагу самому искать с тобой встречи.
Теперь я ему враг.
И он, и его брат ставили меня, признаться, в тупик. Эти серебряные хорошо ко мне относились, несмотря на то что я красная. Серебряные обычно не удостаивают красную второго взгляда, но вот Кол помог мне проведать родителей, а Мейвен всегда добр и любезен. Странные парни.
Когда мы вошли в лес, настроение Кола изменилось и он поднял важную для меня тему:
— Я поговорю с королевой. Надо будет изменить твое расписание занятий.
— Зачем?
— Ты едва не сгорела там, — мягким голосом сообщил он мне. — Надо будет, чтобы ты тренировалась не одна, а с нами.
Джулиан обо мне позаботится.
Но голос в моей голове посоветовал не противиться. Джулиан — не ровня Колу, Мейвену и Евангелине. Если я обучусь хотя бы половине из того, что умеют они, кто знает, каким подспорьем это может оказаться для алых стражников?
Ради памяти Шейда.
— Ладно, если это поможет мне избавиться от занудного протокола, я согласна.
Внезапно Кол отпрянул от своего мотоцикла. От его рук исходил жар, а глаза светились.
— За нами следят.
Я не стала задавать принцу глупых вопросов. У него инстинкты воина, но что, спрашивается, может ему здесь угрожать? Чего можно бояться в поселке, где живут бедные люди, наверняка уже давно спящие в своих постелях?
«Этот поселок полон мятежников», — напомнила я себе.
Но из-за деревьев выступила не Фарли во главе ватаги вооруженных революционеров, а Килорн. Я и забыла, какой он пронырливый, как легко умеет красться в темноте.
Огонь вокруг ладоней принца погас. Поднялся дым.
