пошевелиться. Потом Фрида неожиданно глубоко вздохнула и как-то разом обмякла в руках отца.
– Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, – быстро и тихо забормотала она. – Выплыл ясный круглый месяц, а за месяцем луна, мальчик девочке слуга. Ты, слуга, подай карету, а я сяду да поеду. Ты, слуга, подай метлу, я в карете подмету, – каким-то лающим неестественным смехом захохотала она.
– Что здесь произошло? – прорычал Эдриан, продолжая удерживать смеющуюся дочь.
– Точно могут ответить лишь те, кто здесь был до нашего прихода, – задумчиво проговорил Оберон.
– И кто же это был? – все еще зло, но уже не столь агрессивно спросил повелитель вампиров.
– Да откуда же мне знать? – хмыкнул демон, обменявшись задумчивым взглядом с собратьями.
Дрэй знал, кто был здесь, так же, как догадались об этом и демоны. И от одной мысли об этом ему стало не по себе. В комнате пахло кровью, человеческой и вампирской, но более всего тут чувствовалась манипуляция с потоками силы. Что это значило? Никому из них объяснять было не надо, особенно учитывая состояние Фриды. Ясность для присутствующих вампиров и дроу никто вносить не собирался. Конечно, Эдриан, как и Тарий с Корчем, дураком не был. Ему хватит и логических размышлений на тему того, что случилось в эту ночь. Рано или поздно он сопоставит исчезновение Мары и помутнение рассудка его дочери. Какие выводы он сделает? Этот вопрос оставался открытым, но, по мнению Оберона, не первостепенным. Как он ни старался, но не мог услышать песнь крови Серебра. А это давало ему на выбор несколько вариантов. Первый был самым неприемлемым. Мара мертва. Он тут же был отметен, поскольку нет тела – нет дела, как любил говаривать его любимый враг. Второй вариант был более логичен в сложившихся обстоятельствах, демоница использовала дар Грани, а значит, он теперь будет беречь свою хозяйку лучше любого цепного пса. Ни один демон, человек, вампир, эльф, дэйург или дракон не сможет почувствовать ее и творимую ей магию, пока она сама того не пожелает. Интересно, а она сама знает о таких свойствах игниса? Вероятнее всего, что нет. Не может ни один демон сознательно закрыться даже от собственного дэйурга. Отсюда возникала еще одна проблема, необходимо было найти Каа’Лима. Уж если кто и сможет дозваться ее сквозь силу Грани, так это он. Проблема под номером три стояла перед Обероном и сжимала в объятиях свою непутевую дочь. Демону едва удалось не поморщиться от брезгливости, глядя на Фриду. Но с этой проблемой он решил разобраться здесь и сейчас, дабы избежать ненужных последствий.
– Ты не откроешь охоту, Эдриан, – произнес он, смотря глаза в глаза повелителю вампиров.
– Что? – На мгновение Эдриан даже растерялся от такого заявления. – Это моя дочь и виновные…
– Не откроешь, – казалось бы, тихо сказал Оберон, но от мощи его голоса задрожали стекла в комнате Фриды. – Еще раз заставишь меня повторить, и разговоров более не будет. Лечи дочь и не лезь в дела, которые тебя не касаются.
У Эдриана не было выбора, кроме того, как смолчать, но был выбор, как поступить. Но думать об этом сейчас он не стал. Не зря ведь говорили, что некоторые демоны умеют читать мысли.
– Здесь нам более нечего делать, – сказал Илай, поворачиваясь спиной к собравшимся и направляясь к выходу.
Остальные, кроме Эдриана и пребывавшего в странной задумчивости Тария, последовали его примеру.
Демоны отказались продолжать поиски и отправились в выделенные им покои. Уже утром делегация Кайруса исчезла без лишней помпы и шума. Никто не видел, как они покидали стены академии, равно как и не слышал их сборов.
Дрэй и сам знал, что искать в МАМ бесполезно. Но все же с каким-то непонятным упорством продолжал прочесывать академию, стараясь найти хоть что-нибудь… что-нибудь, что сказало бы: она все еще рядом. Он и сам не понял, как оказался в ее комнате. Не осознавал и того, как раскрасило алое солнце серое небо. Но сейчас он точно знал две вещи. Чего бы ему ни стоило, но он найдет ее! А когда найдет, то скажет ей все, как есть. Главное, чтобы не было поздно. Но прежде следовало поговорить с Орэном. Он единственный из всех знал Мару достаточно, чтобы предсказать, куда она могла отправиться.
Кровавый горизонт рассветного неба принимал в свои объятия дитя воздуха, алого дракона, что встал в это утро на крыло. Он улетал стремительно, не оглядываясь. Он знал, должно быть впервые за всю свою долгую жизнь, чего на самом деле хочет. И эта жажда желаемого будет вести его в поисках той единственной, которую он не должен был потерять, но даже сейчас с каждым вздохом терял все больше. Быть может, у него еще будет шанс? На надежду, на прощение, на обретение утраченного? Нет, хотя бы на то, чтобы объяснить…
А в это время Лиам сидел во мраке собственной комнаты. Вид у него был потрепанный и весьма удрученный. Не на это он рассчитывал, совсем не на это. Он был недоволен собой, своим просчетом. Как недовольна была и тьма, что сейчас говорила с ним.
– Скажи мне, Лиамиэль, что было сложного в моем поручении? Но ты так подвел меня! – вопрошал хозяин, оставаясь невидимым во тьме, что сгущалась в углу комнаты. – Я несколько ночей провел над кроватью мага, уговаривая его поговорить с драконом. Назвал тебе место и время. Ты должен был лишь предложить свое плечо в нужный момент. И что ты сделал вместо этого?
– Не смог удержать… – вяло отозвался эльф.
– Не смог удержать! – хмыкнул в ответ его собеседник. – Почему, о вселенская бездна, ни на кого нельзя положиться? – саркастически заметил говорящий. – Я, мой друг, не здесь и не там, против демона мне не выйти в открытую. Против
