руку персик, а левую накрыл своей ладонью.

– Ну, теперь рассказывай, что у тебя такого в жизни случилось?

Девушка укусила персик, слизнув выступивший сок, потом пристально посмотрела мне в глаза и ответила:

– Понимаешь, я сейчас умираю…

– Как так? Почему? Такая красивая, молодая и умираешь?

Девушка оглядела себя.

– Да нет, я не такая красивая на самом деле… Может быть, могла бы ей стать, если бы не болела. У меня рак крови, последние семь лет. Лечили долго и с переменным успехом, недавно пошли метастазы, сейчас отказывают почки.

– Мда… И как тебе твоя жизнь? Ты была счастлива?

– Сейчас вот думаю… Наверно, все-таки была. Последние семь лет я радостно просыпалась каждое утро, понимая, что прожила еще один день, я запомнила каждый день своей жизни, понимаешь? Со всей болью и маленькими радостями… Меня очень любили родители, братик. Жалко их оставлять…

Мы сидели и молчали. Я грыз персик, не ощущая вкуса, Оля о чем-то задумалась.

– Да, знаешь, есть одна вещь, о которой я жалею…

– Мм?

– Я никого так и не полюбила. У меня не было парня, не было прогулок под луной, поцелуев под дождем, я часто, засыпая, представляла себе Его… Как он однажды… Можно тебя кое о чем попросить?

Я с трудом кивнул.

– Поцелуй меня. Пожалуйста.

Я поднялся на ноги вместе с Ольгой и притянул ее к себе. Меня душили слезы. Она закрыла глаза и немного откинулась. Я склонился над ней, ловя дыхание и прильнул к ее губам. Как можно сказать «прости» в одном поцелуе? Как можно передать в одном, пусть и очень страстном касании губ всю ту боль, все сожаление о так рано ушедшем человеке? Почему многие из нас уходят так рано? Может быть, чтобы мы, странники неведомых путей с гордым именем Люди, помнили, зачем наши подошвы топчут камень дорог?

Она отстранилась от меня и неожиданно улыбнулась.

– Ну вот и все! Проводишь меня?

– Конечно! О чем речь?

Оля взяла меня за руку и повела сквозь сад. Вскоре деревья расступились и мы вышли к порту. Массивная мраморная пристань наводила на мысль о памятниках Древней Греции, но на каменных причалах не было и следа от неосторожных прикосновений времени. Недалеко от нас швартовался огромный стальной трехпалубный корабль. Зачехленные орудия и ракетные установки на его борту не оставляли иллюзий насчет его предназначения.

– Это точно за тобой?

– А ты видишь тут еще корабли?

Оля лукаво улыбнулась и сжала мою ладонь.

У швартующегося корабля я увидел одинокую фигуру и узнал своего недавнего знакомца, который не так давно хотел меня подбросить до города.

– О, старый знакомый! – парень улыбнулся. – Все-таки решил отправиться в плавание?

– Нет, я вот Олю пришел проводить. Она меня попросила. Ты же сам сказал, что есть выбор. Всегда.

– Выбор сложный бывает… – Парень осекся. – Но сейчас он действительно есть. Решил устроиться проводником?

– Можно… А какой оклад?

– Морской ветер в лицо у завесы. Устраивает?

– Я подумаю!

Тем временем на пристань опустился трап.

Я снова обратился к «главному по лодкам».

– А что, за всеми приплывают боевые корабли военно-морского флота?

– Да нет, с чего ты взял? Все от человека зависит. За кем-то вот такие громадины, за кем-то парусники старинные, пару раз всплывала подводная лодка. Если человек хреновый был, приплывает что похуже. Приходит он на пристань, а тут лодка стоит, моторная, или гребная, или плот с шестом. Для особо отличившихся – вообще тазик… с цементом.

Я с подозрением взглянул на спокойные воды морской глади. А есть ли дно у этой воды?

Тем временем с корабля спустился трап и по нему сбежали несколько мужчин в одних брюках и принялись сноровисто обматывать сброшенные с борта канаты вокруг стальных столбов. Оля начала подыматься по трапу и тут обратилась к капитану – женщине в форме, которая стояла на палубе.

– А ему можно? Проводить?