– Дороги, на которые я никогда не ступлю. Места, в которых никогда не побываю. Да, можно себя тешить тем, что я побывал на руинах Колизея, но это только высохшие кости. Никогда я не смогу ступить на его песок. Услышать шум неистовствующей толпы. Ощутить запах свежепролитой крови… А вы, молодой человек, что ищете в книгах вы?
– Людей. Я, например, ищу в книге не чудеса и места, а людей. Великого героя с повадками закомплексованного инфантила и нищего с волей короля. Мечтателей и прагматиков, эгоистов и альтруистов. Трусов и героев. Мало профи, что могут описать героя, отличного от них самих. Да, чуть выше, да, красивее, да, чуть умнее и чуть проницательнее. Но тот же человек. И с каждым автором, прочитав книгу, я уже знаком, каждого могу понять. А потом использовать опыт общения уже в реальной жизни. Потому что люди разные, но мыслят очень похоже. И, глядя в глаза очередному своему знакомому, я могу сказать: я знал очень похожего на тебя человека. Последний раз, когда я его видел, он штурмовал замок.
Мы помолчали. Сзади раздался легкий шорох. Я обернулся. Кошмарик, в пенсне Профа, нависал над недописанной книгой и бережно переворачивал страничку кончиком хвоста. После чего с задумчивым видом изучал страницы, правда, читал при этом он вверх ногами.
– Что там шуршит?
– Анатолий Васильевич, я думаю, вам не следует на это смотреть.
Проф с любопытством обернулся и, нервно сглотнув, поглубже забрался в кресло.
– Я думаю, у меня был трудный день, всякое привидеться может.
– Ага.
– Чаю?
– С удовольствием.
Хозяин кабинета снял чайник с огня и залил воду в заварник. Досчитав до сорока, он наполнил небольшие чайные плошки, одну протянул мне. Все это библиотекарь проделал, старательно не поворачивая голову в сторону стола.
В ноздри ударил чуть терпкий запах улуна с ярко выраженной ноткой древесины.
Мы молча наслаждались чаем, залив заварник еще дважды. Часы пробили полночь.
– Профессор, у меня к вам небольшая просьба. Можно оставить у вас часть вещей?
– Конечно, Олег. А куда вы направляетесь? Вы не собираетесь бежать?
– Вы еще не поняли? Нет, конечно. Это игра. По крайней мере, для меня. И достойный вызов. Что-нибудь придумаю.
Профессор тяжело вздохнул и провел меня в следующую комнату. Комната оказалась кладовкой без окон, заваленной всякой всячиной. Мне указали на пустой сундук, покрытый пылью. Я быстренько разделся, оставив одни только штаны, развязал импровизированный мешок и натянул на себя слипшуюся рубаху. В найденный там же мешок засунул Кошмарика, подхватил копье и, махнув рукой Анатолию Васильевичу, покинул гостеприимный дом.
– Филин, ты не обиделся?
– Нет, Морген, на что?
– Мне показалось, тебя огорчил наш отказ лезть вместе с тобой в твои авантюры.
– Моргенханд, в вас всех говорило чувство самосохранения. Ты подумай, где я и где здравый смысл? Тут не на что обижаться. Разберусь с орденом Призывателей, там и посмотрим.
– Ты все-таки решился? У тебя уже есть идеи, как выжить?
– Какие-то наметки есть. Хочешь поучаствовать?
– Приглашаешь?
– Ну, ты, конечно, об этом пожалеешь, но, думаю, тебе понравится.
– А, черт с тобой. Никогда до этого так не веселился.
– Обрадую Кошмарика, в нашей палате прибыло. Захвати несколько бутылок спиртного покрепче.
– Зачем?
– Честно? Мандраж что-то берет.
– Ладно, когда выдвигаешься?
– Да я уже.
– Тогда через десять минут встречаемся у ворот.
У ворот меня встретил отчаянно зевающий стражник. Видимо, это было его обычное состояние. Второй раз вижу, и снова он не выспавшийся.
– Покидаете город, команданте Филин? – от такого приветствия я споткнулся.
– Ага, иду бить врагов коммунистического режима. Если что, не поминайте лихом!
– Люди верят в вас, команданте. Своими пламенными речами вы зажгли наши сердца! Наша жизнь обрела смысл. А можно вопрос?
