— А волосы какие…

— А глаза…

— А фигура…

— А походка… — Вероятно, на этом список моих неоспоримых достоинств для Вихря был исчерпан, потому что он хлопнул Янтаря по плечу и решительно произнес: — Друг, решено. Тебе надо жениться, пока никто другой не заграбастал такое счастье!

— Женюсь, — хмыкнул парень.

Я вздрогнула, в глубине души начало зарождаться желание прихлопнуть обоих.

— Ого! А ты смел, — искренне восхитился воздушник. — Она ж тебе во время брачной ночи что-нибудь ценное отморозит!

«Это мысль», — мрачно подумала я.

— Не-а, я придумаю, как растопить ее ледяное…

Сзади послышался громкий «бум» и парочка не совсем приличных восклицаний. Оглядываться я не стала, но с удовлетворенной усмешкой дорисовала в своем воображении, как два балбеса сейчас сидят на полу, потирая спины и то, что ниже. А что? Надо под ноги смотреть, мало ли где пол подморозило. Зима, сквозняки…

У дверей Воздушной башни Вихрь распрощался с Янтарем, крикнув мне вслед, что будет несказанно рад меня увидеть на тренировке, а я только вздохнула, когда услышала торопливые приближающиеся шаги.

— Огненная башня в другой стороне, — бросила я, не оборачиваясь.

— Правда? — наигранно изумился Янтарь, поравнявшись со мной. — А я-то думал…

— Чего тебе опять? — обреченно вздохнула я.

— Хотел сказать «извини». — Парень неожиданно широко улыбнулся. Не усмехнулся, не оскалился, не ухмыльнулся, а улыбнулся!

Я сбилась с шага.

— Что?

— Извини за вчерашнее, — охотно пояснил он.

Понятнее не стало. Вернее, не то чтобы не стало, просто просящий прощения Янтарь вызвал у меня легкую дезориентацию во времени и пространстве. Я даже остановилась. Не обращая внимания на мой до крайности изумленный вид, он продолжил:

— Просто ты бы видела свое лицо в тот момент, когда я зашел. Это было выше моих сил. Так краснеть — просто неприлично. О чем ты там подумала вообще?

— Неприлично — в таком виде по школе разгуливать, — фыркнула я, избегая ответа на провокационный вопрос и стараясь стереть из памяти как сам момент, так и мои о нем мысли.

— Я больше так не буду, — заверил он меня, потом задумался и с усмешкой уточнил: — До свадьбы не буду.

Ошеломившее меня «извини» было мгновенно забыто, и мне снова захотелось его чем-нибудь стукнуть.

— Только без рукоприкладства! — воскликнул Янтарь, словно читал мысли. — Я тут с белым флагом, а она… Во! Держи!

Он неожиданно схватил меня за руку, поднял ее, разворачивая ладонью вверх, и торжественно уронил туда вытащенный из кармана… носовой платок?!

— Это что? — поинтересовалась я, брезгливо поднимая его в воздух двумя пальцами.

— Флаг. Белый. — Он придирчиво пригляделся. — Да, точно белый. Я им даже еще не пользовался ни разу. Вручаю тебе как символ моего безграничного раскаяния. Можешь вышить на нем наши инициалы и вернуть мне. А я на старости лет буду сидеть у камина, прижимать его к груди и со слезами на глазах вспоминать наши теплые юные годы…

По постепенно звереющему выражению моего лица Янтарь понял, что этот широкий жест не нашел в моем сердце отклика и понимания. Он показательно погрустнел, выдернул платок у меня из пальцев и удалился, бросив напоследок:

— Ну и ладно. Сам вышью.

А я так и осталась стоять посреди коридора, ошеломленная и растерянная.