– Ну чего? Кто первый?

– Пусть Снайпер идет, – сказал Призрак. – Он, считай, группу к конечной точке вывел, ему и дальше рулить.

«Спасибо за доверие» я говорить не стал, ибо в Зоне идущий первым часто становится «отмычкой», эдакой живой гайкой-детектором аномалий. Ступил куда не следовало, срезало тебе ногу по бедро или затянуло в невидимую «мясорубку» – значит, судьба твоя такая. А идущие следом просто обойдут опасное место, забрызганное свежей кровью, мысленно пообещав себе поставить на этом месте деревянный крест, когда будут идти обратно…

Однако Призрак был прав. Если раньше я просто чуял некоторые аномалии, то теперь я их видел, даже замаскированные. Та «мясорубка», например, что раскинулась возле северного края кратера, – видел же я ее. Реально видел. Полупрозрачная субстанция метра два высотой, эдакая слегка покачивающаяся спираль, смахивающая на кобру, готовую к броску. Это я только сейчас осознал… Странное ощущение, будто жил ты себе, жил – и вдруг в один прекрасный день открылось перед твоими глазами царство бесплотных духов, населяющих твой обжитый, уютный мир. Вроде и видишь ты их полупрозрачные тени, а мозг отказывается верить в происходящее.

А еще я точно знал, что вон там, за стеной, прямо возле ржавых колес робота, когда-то вместе с героями-ликвидаторами аварии очищавшего кровлю Третьего энергоблока от радиоактивного мусора, под слоем грязи расположен люк, ведущий вниз, на нижний уровень…

– Ладно, пошли, – сказал я, берясь за шнур. – Следите за арматуриной. Если меня выдержит, значит, скорее всего, и другим повезет.

Нам повезло. Арматурина не обломилась под нашим весом, и через десять минут все мы стояли внизу, прямо в кратере Четвертого энергоблока, забитого радиоактивным мусором. Хозяйственный Мастер, повозившись маленько, все-таки сдернул с арматуры шнур, застрявший между сталью и бетоном, и спрятал его обратно в рюкзак.

Тот люк, который я «видел», находился неподалеку. Всего-то десяток аномалий обойти – и мы на месте. Жутковато, если честно: такого количества наиболее смертоносных ловушек Зоны в одном месте даже я не видел, хотя за свою жизнь изрядно потоптал самые разные уголки зараженных территорий. Но действовать было нужно, хотя бы потому, что уровень радиации в этом месте был запредельный, и даже нас, сталкеров, у которых чувствительность к излучению намного ниже, чем у обычного человека, острая лучевая болезнь не пощадит, если мы будем торчать столбами в эпицентре ядерной катастрофы.

– За мной, след в след, – сказал я и двинулся вперед, лавируя меж аномалий. Голодных аномалий, которым для поддержания жизнедеятельности и развития необходима живая плоть. Полуживой, полуразумный мусор иного мира, выброшенный сюда, в нашу реальность, чтобы убивать…

Я видел, как к нашей группе со всех сторон потянулись тонкие, невидимые щупальца-рецепторы. Аномалии учуяли нас и сейчас анализировали, пригодно ли в пищу то, что движется между ними. Слава Зоне, что их рефлексы в нашем мире замедлены и двигаются они еле-еле, преодолевая от силы метр-два в минуту. Иначе в Зоне не было бы ни животных, ни птиц, ни сталкеров. А может, и на всей земле уже не осталось бы ничего живого…

Тем не менее опасный путь мы прошли быстро и без осложнений. Когда кто-то точно знает, куда идти, оно всегда проще. Поэтому минут через пять мы уже стояли возле люка.

Наверняка этот тяжеленный, освинцованный люк приделали к уходящей вниз шахте уже после аварии, чтобы ликвидаторам, исследующим недра реактора, при спуске вниз не сыпался на голову радиоактивный мусор. Мастер подцепил тяжелую металлическую блямбу какой-то желязякой, и вчетвером мы, подняпрягшись, откинули ее в сторону.

Нам открылся темный зев старой шахты, железобетонные края которой были прокопчены до черноты страшным пожаром, некогда бушевавшим на дне кратера. А вот лестница, вделанная в стену шахты, выглядела относительно новой – понятно, что ее заменили после того, как пожар был потушен.

– Ну, пошли, что ли, – сказал я, надевая налобный фонарь.

И полез вниз…

Путь в полной темноте продолжался относительно недолго: по ощущениям, высота шахты была метров десять – двенадцать. Так или иначе, вскоре я стоял в тоннеле, эдакой трубе двухметрового диаметра, крутой спиралью заворачивающейся книзу. Включив налобный фонарь, я разглядел бетонные ступени тоннеля, покрытые красным мхом, в слабом свете маломощного фонарика смахивающего на засохшую кровь, а также толстые кабели на стенах, которые, извиваясь, словно змеи, тянулись в еле-еле подсвеченную темноту.

Рядом раздался приглушенный удар подошв о бетон – это с лестницы спрыгнул Призрак. Спрыгнул – и усмехнулся.

– Похожим тоннелем я как-то шел к Монументу. Да только так и не дошел.

– Все тоннели, ведущие к нему, одинаковые, как нити паутины, в середине которой замерло Зеркало миров. Которое, кстати, в этой Зоне теперь называют Монументом, – негромко произнес я. – У него много названий, но сути это не меняет. Кто-то, например, считает, что Зеркало – это просто кристаллическая форма Золотого шара, исполняющего желания. Опасное заблуждение. Все, кто дошел до него, счастливее не стали. Скорее, наоборот.

– Может, желали неправильно? – сказал Мастер – они с Дальнобойщиком только что спустились следом за Призраком.

– Может, и так, – сказал я. – А теперь, думаю, вам самое время сказать, за каким дьяволом тебе и Далю понадобилось сюда лезть.

– А тебе зачем? – хмуро поинтересовался Дальнобойщик.

– Чисто любопытство одолевает, – сказал я. – Интересно, зачем люди так рискуют. От аномалий бегают-отстреливаются, дозы облучения получают, оздоровлению не способствующие…