Второй пацан ничего не предпринимает: он просто напуган. Он молча плачет.
– Вы кто? – с вызовом спрашивает первый.
– Меня зовут Тараканище.
– Как это?
– Прозвали в детстве.
– А это не про вас случайно? «Вдруг из подворотни страшный великан, рыжий и усатый Та-ра-кан!»
Я смеюсь:
– Молодец, правильные книжки читаешь. Там еще замечательные строчки есть: «Принесите-ка мне, звери, ваших детушек, я сегодня их за ужином скушаю».
Второй, прерывисто всхлипнув, шепчет себе в нос:
– Взял и клюнул Таракана, вот и нету великана…
Мечтает о чудесном спасении?
Я посмеиваюсь, следя за этими двоими. И когда первый вдруг бросается в комнату – к окну, – я хватаю обоих за шкирки. Они лягаются и пытаются заорать; нет уж! Стукаю их друг о друга головами. Игры закончились. Крик длится всего долю секунды. Тела превращаются в мешки…
Как зовут их самих, я не спрашиваю, и так знаю. Димка и Олег. Димка – который посмелее. Учатся во втором классе, живут в соседних домах, дружат, утром встречаются и идут вместе в школу. Фамилии я тоже знаю… вообще знаю о них почти все, в том числе имена одноклассников и родителей, и главное – имя-отчество учительницы, ведущей класс.
Не собрав информации по максимуму, немыслимо приступать к реконструкции. В пятницу, когда пацаны остались после школы погонять мяч, у Олега в ранце моими стараниями завелся электронный «клоп», так что сегодня, в понедельник, сведений у меня достаточно.
Занятия начинаются в девять. Без пятнадцати, как обычно, моя парочка направилась в школу. Один держал другого за ранец и как бы рулил, урча вместо мотора, – импровизированный такой автомобиль. Трогательная картинка… Встретились мы у дома, где была подготовлена квартира. На мне была домашняя одежда и тапочки, чтоб никаких сомнений – живу тут. Окликнутые по именам и фамилиям, они остановились. Говорю, что Татьяна Максимовна, их учительница, подвернула ногу, ходить не может, а тут как раз ее любимые ученики мимо окна идут. Говорю, нужно срочно отнести в учительскую классный журнал, иначе у нее будут неприятности, так что заскочим к ней домой, это здесь, на первом этаже… Всегда выбираю первый, в крайнем случае второй. Чем меньше времени проведем на лестнице, тем меньше вероятность кого-нибудь встретить. Дверные «глазки», не исключая
Они не знали, где живет Татьяна Максимовна, откуда бы? Вопрос, почему им просто не вынесли журнал, в голову мальчишкам не пришел (у меня был ответ); не стали они и звонить родителям, прежде чем зайти в подъезд (на этот случай работала глушилка). Все произошло быстро и непринужденно.
Пока они в отключке, раздеваю догола и связываю. Мычат и стонут – сознание к ним возвращается.
– Вы нас съедите? – догадывается Димка.
– С чего ты взял?
– В школе рассказывали.
– Сказочники у вас в школе, не то что было у меня.
– Полицай два раза приходил…
Понятно, в школах обо мне предупредили. Куда чиновным ловцам было деваться? Провели повальные инструктажи. Обычно параноики в высоких креслах избегают огласки. Прикрывая тайной следствия страх ответственности, они скорее допустят несколько новых трупов, чем признают существование серийного маньяка, но с какого-то момента держать правду взаперти стало невозможно.
Мне приходится учитывать эти обстоятельства.
А они не учитывают, насколько хорошо я умею вызывать доверие у детей.
Хватит болтовни! Заклеиваю пленникам рты.
– Вас обманули, я деток не кушаю, – говорю, готовя шприцы. – Но рецептом, раз уж вы спросили, поделюсь. Омлет готовится из взбитых мальчиков. Сначала ощиплю вас, вымою в пиве, залью яичной массой, только потом буду взбивать. Обваляю в муке с табаком, ну и… зажарю, конечно.
Они таращат глаза.
– Честно предупреждаю: это больно. Так что предлагаю укольчик. Ничего не почувствуете.
В шприцах – морфин. Однако мальчики не понимают хорошего отношения, бьются на полу, не дают сделать инъекцию, вынуждая снова ударить, отправив одного в нокаут. Сопротивление сломлено. «Пчелка укусила», – шучу, вгоняя иглу в вену. Все, дурман растекается по жилам строптивцев, превращая последние минуты их жизни в странный сон.
Пока препарат не подействовал, заглядываю во вторую, маленькую комнату. Там лежит хозяин квартиры, спеленатый, как мумия. Живой, разумеется. Я не полоумный убийца, истребляющий каждого встречного, я – другое. Судя по запаху, мужик не вытерпел и нагадил под себя. Так… С этой стороны ждать
