Этот мсье Фаньер действительно был дальним родственником тому авиатору, погибшему еще в начале века при попытке пролететь между опор Эйфелевой башни (будучи в России, де Голль с удивлением узнал, что даже это событие оставило в русском языке след, выражением «пролетая как фанера над Парижем»). Пойди месье Фаньер по пути своего родственника, это можно было бы лишь приветствовать — но угораздило же его заняться журналистикой! Сначала, в тридцатые, он был ярым сторонником «Огненных крестов», едва ли не большим антикоммунистом чем сам глава, полковник де ла Рок. (прим. авт. — примерный аналог немецких «штурмовых отрядов» СА: факельные марши, «бей левых и евреев» и прочее). После позора Компьена месье Фаньер, только что кричавший «о смертной битве с бошами до последнего француза», немедленно предложил свои услуги режиму маршала Петэна и начал воспевать «древнее германо-франкское родство; Европу, объединенную величайшим из немцев, рейхсканцлером Адольфом Гитлером; долг французов доблестно сражаться за Еврорейх против монголо-еврейских большевистских орд, не жалея своей крови и самой жизни». Когда же пришло время Освобождения, месье Фаньер сумел не попасться «партизанам последнего дня», любящих казнить нацистских пособников, не утруждая себя юридическими процедурами, и заявился в американскую комендатуру — не к небогатым англичанам, и не к склонным вешать подобную публику русским — где и предложил свои услуги янки. И абсолютно небрезгливые американцы охотно взяли 'убежденного защитника демократии, борца с безбожным коммунизмом' к себе на службу.

Французский аристократ с фламандскими корнями, Шарль де Голль терпеть не мог бошей, по целому ряду причин, в число которых входило и то, что его утонченность была принципиально несовместима с грубостью немцев и с их казарменным юмором — но иногда и его посещала мысль, что эту пишущую публику следовало бы отдать в распоряжение полусотни самых свирепых германских фельдфебелей для обучения страху Божию, приказав не считаться с потерями среди обучаемых. Примерно так же, как наемные инструкторы из ГДР в Маньчжурии дрессируют китайцев.

Словоблудие месье Фаньера после Сиани крутилось вокруг трех тем. Во-первых, красные никогда не посмеют нанести ответный ядерный удар по территориям, находящимся под управлением США, поскольку это будет означать начало Третьей Мировой войны; во-вторых, Сталин не посмеет нанести удар по китайским городам, неизбежно приводящий к массовой гибели желтых, поскольку, при заявленной у коммунистов интернациональной идеологии это неизбежно приведет к бунту в большевистской партии и отстранению Сталина от руководства СССР; в-третьих, если Советы осмелятся начать войну в Западной Европе, то их ждет неизбежный разгром — да, вначале красные будут продвигаться, большими потерями оплачивая каждый метр захваченной европейской земли, но, затем, по мере того, как лучшая в мире американская авиация, действующая с баз, расположенных в Великобритании, будет громить промышленные центры и транспортные узлы советского блока, монголо-германские орды сначала медленнее, а, потом, все быстрее и быстрее начнут отступать под натиском победоносных армий Атлантического альянса. И отдельным вопросом — есть ли у СССР атомное оружие, или же Сталин блефует, пытаясь выдать свое бессилие и страх за истинную мощь. После Шанхая, месье Фаньер исчез из Франции, словно призрак, и вот теперь обнаружился за океаном, где выдает себя за «знатока и эксперта» европейских дел. Бегло просмотрев его очередной опус, де Голль не мог понять — неужели у американцев не нашлось умных людей, если они печатают вот это?

Если коммунистическая революция в России совпала по времени с мировой эпидемией испанского гриппа — то, как вопрошает месье Фаньер, не значит ли это, что коммунизм также сродни вирусному заболеванию, поражающему в мозгу и психике святые для каждого цивилизованного человека принципы, «собственность, семья, религия, порядок»? Становится ясным быстрое распространение этой болезни. И Гитлер, оказывается, радел о благе всего человечества, желая всего лишь выжечь очаг заразы — но не учел, что даже германские солдаты, надышавшись в России инфекцией, также заразились, и принесли болезнь в Европу, вместе с русскими ордами! Теперь в опасности весь мир — любой, кто общался с советскими, или не признает их безусловное зло для цивилизации, тот потенциальный вирусоноситель, и должен быть как минимум, изолирован от общества. А самым лучшим выходом будет очищение зараженных территорий атомным огнем — ибо заболевшие уже не люди, а коммунисты.

Идиот! Но одно настораживало: в статейке прямо делался намек, что и сам Президент нашей «Бель Франс», в войну слишком близко с русскими дело имел, а сейчас явно не спешит присоединиться к долгожданному «крестовому походу» против коммунизма, так не является ли и он? Ну, мы тоже по-всякому умеем, как в Лондоне в сорок втором (прим. авт — в нашей истории «служба безопасности» Сражающейся Франции де Голля, в Англии похищала, пытала и убивала французов-эмигрантов, заподозренных в работе на британскую разведку, «в ущерб французским интересам». Потребовалось личное обращение Черчилля к де Голлю, чтобы эту практику прекратить!). Когда и если этот Фаньер появится во Франции, с ним всякое случиться может — много чести для такой фигуры, официальный суд за оскорбление Президента!

Проклятая Россия — если бы она была Мадагаскаром! Она, и только она виновата во всех бедах Франции, начиная со времен Наполеона! Сначала она предательски вышла из антигерманского союза прошлой Великой войны — и накал боев на Западном фронте породил массовый коммунизм, уже не узкого круга левых интеллектуалов, а рабочих кварталов, это мировоззрение родилось из ненависти солдат, брошенных в мясорубку Вердена, Соммы, и «бойни Нивеля», выжившие уже ничего не боялись на этом свете — и не могли терпеть контраст между полуголодным существованием их семей и вызывающей роскошью буржуазии. Затем, маршал Фош сказал верно про Версаль, «это не мир, это перемирие на двадцать лет», но проклятые русские больше не захотели быть противовесом Германии, а вступили с ней в союз в тридцать девятом. В итоге, в сороковом мы должны были позорно капитулировать — а как быть, если в армии вынуждены были гораздо большее внимания уделять не боевой подготовке, а «искоренению коммунистической заразы», а в мае сорокового, альтернативой сдачи Парижа немцам было возникновение в нем еще одной Коммуны. Затем между Гитлером и Россией все-таки вспыхнула война — но тут русские показали свою византийскую натуру: сначала своей кажущейся слабостью соблазнили добрых французов принять участие в