только классная, зашел и закрыл дверь на ключ с внутренней стороны.

— Теперь не убежишь, — улыбнулся я, подходя к ней.

За последний месяц постоянных ухаживаний и незаметных прогулок, не хотел, чтобы нас видели вместе я только и успел, что отхватить у нее десяток жадных поцелуев и расстёгивание лифчика. Но Мариночка постоянно ломала кайф, сбегая и не даваясь. Хотя даже я видел, что сопротивляется она из-за последних сил, вот и пришлось мне подтолкнуть ее к падению.

Некоторые скажут, что я лезу на взрослых женщин, когда рядом бегают те, кто больше подходил мне по возрасту. Так вот, отвечу я прямо, для моих сорока пяти лет прошлой жизни и мизер в этой Мариночка была еще девочкой. Одноклассницы же еще подростками, а я не педофил.

— Ты что с ума сошел?! Мы в школе!

— Не динамила бы меня, давно бы было все хорошо.

Зажав вскочившую учительницу в угол я, наконец, смог полноценно поцеловать ее. Через десять минут тяжело дыша, мы начали стаскивать друг с друга одежду.

Через сорок минут продолжая лежать на теперь уже своей девушке, я дотянулся до куртки и достал ключ.

— Что это? — спросила Марина, слегка покраснев. Не привыкла пока еще что на ней лежат голые юноши.

— Хватит тебе в общежитии ютиться с двумя соседками. Я снял квартиру в одном из районов. Второй этаж, две комнаты, кухня, туалет, ванная, отопление от котельной. Снял для нас. Деньги есть, я неплохо в милиции зарабатываю.

— Я подумаю, — не уверенно ответила Мариночка, но ключ взяла. В это время я понял, что пора продолжать, да и девушка это почувствовала залившись краснотой.

— Знаешь, ты становишься еще милее, когда краснеешь, — сказал я и поцеловал ее. Только сейчас я почувствовал, что девушка действительно стала моей и никуда уже не денется.

Через час я выбил у нее обещание, что помогу с переездом.

— Что-то ты рано сегодня, — сказал Петрович, проходя в инструкторскую.

— Да, было свободное время вот и пришел, — ответил я, положив на стол эсэсовский кинжал из пособий.

— Чистишь? — спросил Петрович, беря один из штыков, которым я недавно работал и проливал кровь. Придирчиво осмотрев его вернул на стол к десятку дружков.

— Ага, на некоторых пятна появились.

— Масло много используешь. Ладно, закончишь, займись Агоевым и Решетиным, они к пяти подойдут.

— Хорошо. О, кстати, я через месяц уезжаю, мне нужно писать заявление?

— Нет, зачем? Ты же привлеченный сотрудник, мне скажешь, да и все. Когда вернёшься то?

— В конце августа.

— Два месяца?

— Ага.

— Ладно, отдыхай, пока детство в одном месте играет.

Убрав ножи в сейф, я закрыл его и, вымыв руки от масла, направился в зал, время пять, пора заняться подопечными.

К шести подошли двое из комитета. Ранее КГБ и МООП занимались в этом здании именно в этом зале, но после постройки нового спортивного комплекса комитетчики со своими инструкторами переехали туда. Сейчас же к нам ходили в основном те, кто имел здесь знакомых из милиционеров, да привычных спарринг-партнёров. Были и другие причины, близкое жильё, например.

Между делом общаясь, я узнал о пожаре, про угон и пропавших школьниках ничего сказано не было. Ну это пока еще время не пришло.

По конец, когда я собирал блины, складывая их в стопки по весу, ко мне подошел капитан Ермолов, из комитета.

— Игорь. Через неделю должны приехать люди из Москвы, у нас едет проверка, заодно протестируют и тебя. Заявление что ты написал, уже отправили руководству. В общем если пройдешь собеседования у начальства, замполита и несколько учебных тренировок с московским спецом, считай что принят.

— Вот как? — я задумался. — Учебный бой меня не беспокоит, но вот собеседования… есть немного.

— Не беспокойся, держись уверенно и все пройдет нормально.

— А почему москвичи, я думал, буду работать у вас в республиканском управлении, а уж потом когда перееду, переведусь в Москву?

— Я в курсе, но тебе не скажу. Извини, пока тебе знать не стоит.

— Лады, спасибо что предупредил.

Пожав ему руку, я закончил с уборкой и вместе с Петровичем вышел из спортзала.

— Значит, уходишь? — спросил он на выходе из здания.

— Еще ничего не решено.