— Вот! — поддержала здравые слова я. — Именно это я тебе в прошлую встречу и пыталась доказать.

И не одна я, если память не подводит. Однако же риссы отличались редкостной твердолобостью, потому что даже слова друга не произвели на вожака никакого эффекта. А на меня он вообще глянул так, что все возражения в горле застыли, а на глаза навернулись слезы обиды. Вот почему все так? Только жизнь стала налаживаться, а тут сразу и зверолюды эти, и Беата, и еще Нарья возле Тавиша так и вьется…

— Что ты несешь? — Раздражение в главе стаи нарастало. — Что я, по-твоему, одну из нас от простой человечки не отличу? Да, кровь в ней слаба, но…

— Она не просто слаба, — спокойно заметил лекарь.

Уголок губ Марре нервно дернулся.

— Хочешь сказать, полукровкой был кто-то из ее предков? — подобрал более-менее логичное объяснение всему рисс. — Это бы многое объяснило. Хоть я и не понимаю, как мы могли проглядеть своего.

Совесть у риссов все же была, хоть и какая-то кособокая. Ведь могли же разговаривать без моего присутствия, например, в кабинете Марре. Уверена, в этом роскошном особняке таковой имелся. Но нет, прямо при мне обсуждали щекотливый вопрос! Сочли, что имею право знать? Или просто так получилось? В любом случае я была благодарна судьбе, Говарду и немножко Марре за возможность узнать наконец, кто я есть и что собой представляю.

— Помнишь моего брата? — вдруг спросил Анб.

Не меня, разумеется, ибо мы с ним этот вопрос уже выяснили.

— Конечно, — кивнул Эд. — До сих пор жалею, что упустил тогда такого талантливого лекаря, да еще и с магическим даром.

— Он все мечтал пойти по стопам нашего прадеда, который участвовал в создании риссов, и тоже отметиться чем-нибудь эдаким. Потому и осел в захолустье, где работы мало, а надзора вообще никакого нет, — добавил информации Анб, и во мне осторожно шевельнулась догадка. — А когда в Черный Лес пришла неизвестная болезнь, точнее, еще раньше, когда в гости приезжал, скопировал формулу зелья и стащил несколько капель вашей крови. Планировалось, что для исследований, но когда все случилось, ему в голову вдруг пришло сделать ее лечебным снадобьем. Вы же к человеческим болезням невосприимчивы…

Соображал Эдвин со скрипом. Главным образом потому, что не желал воспринимать такую реальность.

— Ты ведь не хочешь сказать, что…

— На ней он испытал зелье? — Анб мотнул головой в мою сторону. — Но продолжить работу не успел. Сам к тому времени был уже болен и просто не дожил до момента, когда стало ясно, что его средство помогает.

Образ героя, коим Пэйна Говарда считали в моем родном селе, рухнул с пьедестала и разбился на осколки. Он сам был болен, но проверить снадобье решил на четырехлетием ребенке! Трус!

Положительный момент тоже имелся: я до сих пор жива. Но с зельем лекарь все-таки намудрил. Во-первых, риссом я не стала. К счастью. Во-вторых, на лице остались невыводимые следы. Вот за это я бы собственную пэйновскую морду так украсила, чтоб на улицу без маски выйти не мог! Жаль, сие невозможно, ввиду кончины жертвы моих мстительных стремлений.

— И ты знал? — рявкнул Эд, его глаза, устремленные на друга, зажглись желтыми огнями.

— Нет, конечно. — Тот реагировал спокойно. — Узнал, когда мне передали оставшиеся от брата вещи, там были его научные записи. К тому времени с его кончины прошло несколько месяцев, болезнь утихла, девочку забрала приемная мать, и я подумал, что она умерла, а лекарство не сработало.

Взъерошив свои идеально уложенные волосы, Марре принялся нервно расхаживать по комнате.

— Говорила же, что я не рисс, — напомнила о своем существовании я.

Но на мой укор вожак отреагировал своим:

— Уймись, а! Не то точно прикажу связать и усыпить. Кто бы мог подумать, что одна девчонка способна превратить жизнь в непрестанно извергающийся вулкан!

Кто бы еще жаловался!

— Между прочим, это вы меня украли, хотя не имели на это никакого права, — возмутилась я. — Но раз теперь все выяснилось, живо возвращайте меня назад, и так и быть, никто ничего не узнает.

Желтые огни сверкнули и на меня…

— Не говори, что я не предупреждал, — рыкнул Марре и сделал шаг в сторону кровати.

Инстинкт сработал раньше разума. Я схватила с тумбочки светильник и с силой запустила им в вероятного обидчика.

— Совсем рехнулась?! — заорал Марре, уклоняясь от просвистевшего мимо его уха оружия.

— Вообще-то, она права, — влез Анб. — Девушка вряд ли может считаться риссом. Конечно, можно затеять судебное разбирательство, но, учитывая, что она против, дело будет долгим, затратным, и не факт, что завершится в нашу пользу.

Несчастный светильник ударился о противоположную стену, стеклянная часть разбилась, огонек погас, а бронзовое основание с грохотом покатилось