окном. Так сама слегла и хворала, пока гадость не вырвали и не выкинули.

На наколдованной громадине распустились большие белые цветы. И запах был тоньше того, что я запомнила, но все равно слишком сильный.

Дальше началось совсем жуткое.

Арина отцепила от пояса нож, прошептала несколько слов над кривым лезвием и, вытянув руку, размашистым движением резанула запястье. Застонала от боли, но руку продолжала держать так, чтобы кровь капала на корни цветка.

Жуть какая-то…

Желание подсмотреть волшебство истаяло безвозвратно, как хмельное в кружке старика Базиля пятничным вечером. Я уже поняла, что ненароком увидела то, чего видеть никому не следовало, и запоздало уткнулась лицом в ветхую крышу. Кровь… Это наверняка темная магия! Запрещенная. Если узнают, Арине не сносить головы. А если она узнает, что я оказалась свидетельницей…

Но, очевидно, сегодня покровители смотрели в другую сторону.

Они и прежде особенно не баловали меня вниманием. Видимо, находились более достойные объекты.

Стоило решить, что я не хочу знать, что там дальше произойдет, как крыша подо мной затрещала.

Ведьма вздрогнула, обернулась.

Может, не заметит?

Ну нет, мне никогда так не везло.

Ругательства мы с Ариной прошипели одновременно.

А потом постройка, на которую я забралась со страху где-то с час назад, качнулась, сильно накренилась… и часть крыши вместе с одной стеной просто развалилась. Я с криком полетела вниз, размахивая руками в попытке ухватиться за что-нибудь. Но все, что попадалось под пальцы, тоже падало и служить опорой категорически не хотело. Из-за взметнувшегося облака пыли и трухи кругом видно ничего не было, и почему орет ведьма, для меня так и осталось загадкой.

Удар о землю, усыпанную остатками подгнивших досок, выбил из меня весь воздух. Дыхание не возвращалось долго, и я всерьез испугалась, что задохнусь. Когда же получилось глотнуть воздуха, в нос и рот набилась пыль, я отчаянно закашлялась. До хрипа и слез на щеках.

Как же больно… кажется, я что-то себе сломала. Только не пойму что, руки-ноги вроде нормально двигаются…

С большим трудом мне удалось подняться на четвереньки, и тут громыхнуло. Прямо над головой! Странно, кажется, небо светлое было… Или это кусок сарая развалился? Не успела я понять, что к чему, как прямо в лилию ударила молния и повторился громовой раскат.

Пыльное облако поредело, и стало возможно рассмотреть хоть что-то перед собой. А именно, ведьму, которую явно чем-то приложило и которая теперь лежала без сознания. Дышала, это я точно видела, но в себя Арина приходить не спешила. И ссадина у нее на лбу здоровенная краснела.

Цветок исчез. Вместо него на земле в странной скрюченной позе застыл беловолосый мужчина. Молодой, бледный и непривычно худой. Не то что по сравнению с кузнецом или плотником, он даже рядом с пекарем и его сыновьями мелким будет. Узкое лицо с тонкими чертами казалось непривычным. Вроде все как у всех — глаза, нос, губы, а все равно другое. И руки нежные, как у богатой барышни. Не болело бы все внутри, непременно бы потянуло смеяться.

«Как ведьма это проделала? Как он сюда попал?! А мне зачем это знать?!» — подумала я и подползла поближе.

Темная магия, случайная свидетельница, ведьма меня точно видела… Можно было понадеяться, что не признала, но это было бы волшебство похлеще цветка, политого кровью, из которого появился голый мужик. И зачем он Арине сдался? Почему было не начаровать ему хотя бы штаны, а то совсем срам… Не о том думаю! Осознав это, я заодно поняла, что пора убираться отсюда, и начала потихоньку отползать.

Совсем недалеко продвинулась, когда наколдованный мужчина разлепил глаза и недоверчиво уставился на меня.

Странные у него глаза… Страшные.

Ярко-голубые, холодные, как два озера, и в их кристальной глубине плавает вертикальный золотой зрачок. Узкий, будто ниточка.

Искры, рассыпавшиеся вдоль золотой полоски, словно прибавили мне сил. Я начала пятиться активнее. Наколдованный на нас с ведьмой внимания не обращал. Он повел голыми плечами, хрипло застонал, удивленно оглядел себя, потом вытянул руку и стал пристально разглядывать ее.

И тут ведьма решила, что мы без нее соскучились, и слабо пошевелилась.

Одновременно с этим в стороне послышались шаги, грубые голоса и басистый собачий лай.

Все, добегалась.

Лучше бы ведьма побыстрее приходила в себя! Эта хоть сразу убьет, а те еще помучают.

Хоть я и попыталась схорониться под обломками, заметили меня сразу. Перед носом клацнула зловонная пасть, и усатый дядька в неприметном черном плаще распорядился:

— Хватайте уродину!

— А эти как же? — Один из парней помоложе окинул внимательным взглядом постанывающую ведьму и наколдованного, который все еще разглядывал свою руку, будто на ней было нечто, видимое ему одному.