— Да. Кстати об этом. Мне нужно тебе кое-что сказать.

Вот так. Вдох-выдох. Смелее, Михаэлла!

Но прежде чем я успела подобрать слова, он резко вскинул руку, призывая молчать. И уверенно попросил:

— Можно, я первый?

Идея так себе, но в его голосе вдруг появилось столько уверенности, что я, как слабая девушка, уступила.

— Ладно, давай.

— Ты хорошая, правда. И очень мне нравишься. — Так, начало предсказуемое. Но этот прямой взгляд… Что-то с Гордиком сегодня не то. — И мне стыдно, что приходится это говорить сейчас, но я много думал и… Прости, я не могу. Все будут видеть твое лицо и жалеть нас обоих. И даже блеск камней, которыми я могу осыпать тебя, не прикроет уродства. Михаэлла, давай останемся просто друзьями! Хотя я пойму, если после сегодняшнего разговора ты возненавидишь меня.

А… Э-э-э… Мне не послышалось? У меня не галлюцинации? Он это правда сказал?!

— Вот, возьми. — Из кармана дорогого камзола появилась обтянутая бархатом коробочка и легла рядом с букетом. — Это тебе. Можешь продать, в твоем нынешнем положении деньги лишними не будут.

Молчу. Осознаю.

Странно, я ведь и сама собиралась попросить его поискать другой объект для ухаживаний. Но когда этот парень оказался не совсем таким, как я о нем думала, почему-то впала в ступор. Умеют же некоторые удивлять!

— Ну, я пойду? — Так и не дождавшись какой-нибудь реакции, он встал и направился к выходу.

И тут у меня вырвалось:

— Я же все время была в маске! Под ней могло оказаться любое лицо…

— Брось, всем известно, что под белым кружевом скрываются самые красивые девушки! Это для Бала Масок — Гордик сочувственно взглянул на меня через плечо. — К тому же в остальном ты очень красивая, Михаэлла. И хорошая. Прости, пожалуйста, мне искренне жаль, что так получилось.

Он вышел, тихонько прикрыв за собой дверь, я же откинулась на подушки, прикрыла глаза и испытала странное облегчение. Даже хорошо, что так все кончилось. Ненавижу врать.

— Михаэлла? Все хорошо? — долго пробыть одной мне не дали. Минуты не прошло, как в комнате появилась Аделина.

Да. Но когда у тебя есть заботливая мама, волей-неволей становишься немного нытиком. Особенно если перед этим тебя чуть не съел большой цветок.

— Кажется, от меня только что попытались откупиться. — Понимание принесло с собой приступ смеха, но поняли меня немного не так.

— Вот негодяй! — Аделина в момент оказалась рядом, смела с кровати подношения и уселась рядом со мной, обняла. — Хочешь поплакать?

— А может, лучше поесть? — реагировала я как истинная рисса, разве только загрызть никого не рвалась.

Видимо, судьба выбрала этот день для чего-то важного, потому что визиты на Гордике не закончились. Едва мы с Аделиной успели отойти от его появления, как приехала Юлианна. И хотя лично я была рада видеть риссу, мама все еще находилась под впечатлением от предыдущего гостя, так что наотрез отказалась оставлять нас одних. Вдруг и эта что-нибудь выкинет?

Но тут обошлось. Разговор вообще получился живым и интересным. Приятно было, что еще кто-то, кроме Тавиша, обращается со мной как с нормальным человеком, а не как с любимым ребенком на смертном одре. Мы болтали, смеялись. Мама и Юли пили чай и трескали пирожные, мне же такая роскошь пока была недоступна. Только чуть теплый бульон через трубочку, чтобы не сместить случайно повязку. В итоге за маленький кусочек корзинки с кремом я готова была душу продать!

А под конец, уже собираясь уходить, Юли по страшному секрету рассказала, что Эд собирается появиться на Балу Масок, чтобы присмотреть себе возможную невесту. Вот это будет зрелище! Я ведь знаю, что если вожаку что-то нужно, он сметает все на пути. И как люди относятся к риссам, считая их животными в человеческом облике, тоже знаю. Предчувствую, этот бал запомнят надолго! Жаль, сама не увижу…

Ушла рисса, когда уже начало темнеть.

День оказался выматывающим, или это я еще не полностью оклемалась, но когда Анб что-то там колдовал над повязкой, я уже почти спала.

Совсем спала…

Сладко. Но недолго.

Потому что над ухом рявкнули:

— Щенок малодушный! Придушу уродца!

Я так и подпрыгнула, естественно, не испытав ни малейшей радости от пробуждения.

— Миша, ты как? — Стоило разлепить глаза, как перед носом оказалась хмурая физиономия Тавиша.

Да что ж за день-то такой! Даже ночью покоя не дают!

— Была в норме, пока ты не явился и не начал рычать над ухом, — проворчала, закутываясь поплотнее в одеяло.